Святой Петр выронил ключи и в ужасе закрыл лицо руками. Все рокотали негодованием. Ангел, знакомый Души, грустно покачал головой, понимая, что видит Душу в Райских Кущах последние мгновения. Какое наказание последует, он боялся даже предположить. Наверное, Забвение – самое страшное из всех; известных ему, по крайней мере. Навечно выбыть из всемирных реестров, быть выброшенной из памяти всего сущего, не БЫТЬ вообще, и в то же время навеки поселиться в совершенно пустом, сыром тумане Забвения. Видеть мир, слышать, даже чувствовать его, но никогда не иметь шансов быть замеченной миром. Никогда. Сама мысль о Забвении внушала страх любому из обитателей, как Рая, так и Ада.

Бог сохранял внешнее спокойствие, но лицо его было темным, подобно грозовой туче. Подождав, пока в Палатах утихомирятся, он величаво произнес:

– Ты так и не сказала нам, откуда же у тебя великая сила, если ни я, ни брат мой не наделяли тебя. Но раз уж ты такая великая и незаурядная непостижимым образом, тогда ответь мне на вопрос: почему в твоей единственной жизни на земле тебя не хватило ни на что большее, чем сделать своего человека пьяницей без прошлого и будущего? Заурядный и несчастный человек, он не оставил никакого следа своего существования. Мало того, за свою короткую жизнь он даже не успел совершить ни добра, ни зла. Он ушел незаметным настолько, что ты, покинув его тело, даже не подвергалась Страшному суду, ибо судить было нечего. Почему же? Ответь.

В Душе все оборвалось. Она и забыла о своем прошлом. Стерла его для себя навеки. Но оно вернулось. Вернулось роковым ударом.

Внутри ее больше не возникло ни единой мысли. Оправдаться ей было нечем, она поняла, что пропала и… заорала, полностью потеряв контроль над собой:

– Это все из-за тебя, Отец! Бог! Это ты не дал мне нормальное тело! Это ты отправил меня влачить жалкое существование на земле! Я тебя обвиняю и требую, чтобы в этот раз все было по-другому!

В Чертоге снова воцарилась гробовое молчание. Только хрусталь еще чуть слышно звенел эхом внезапно умолкнувших голосов. Все были потрясены. Даже Дьявол застыл в изумлении. Отец тяжело вздохнул и негромко сказал:

– Да, в этом ты права. На сей раз все будет по-другому. – По голосу Отца стало понятно, что оглашенный ею же самою приговор будет приведен в исполнение.

Душа снова сжалась в комок. Она проклинала себя, ее колотило не от страха – от ужаса.

– Много всякого приходилось мне слышать и знать, но с подобным я, признаюсь вам, сталкиваюсь впервые. Я сострадаю тебе. Итак,– Бог поднялся из трона и выступил на середину зала, даже не взглянув на Душу. – Нам всем вместе предстоит решить, что будет дальше.

Он вопрошающе, медленно обвел взглядом всех присутствующих. Он ждал, что скажет Совет.

Кто-то из святых топнул ногой раз, потом два. Топот поддержал один из ангелов, громким хлопаньем крыльев. Потом еще и еще. Один за другим, все кто занимал места в амфитеатре, присоединялись к этому шуму. Скоро Чертог Святых наполнился мерным ритмом. Все в Райских Кущах, кто слышал его, в страхе разносили весть о том, что бунтовщицу ждет суровейшее наказание, ибо марш этот означал гнев и осуждение. И чем дружнее и громче он звучал, тем сильнее был гнев, тем жестче следовало наказание. На сей раз топот был слышен на самых верхних Каскадах, на самых отдаленных облаках. И даже в Адской Геенне демоны и бесы настораживали свои острые уши, различая отзвуки этого ритма.

– Забвение…– вполголоса, печально произнес святой Валентин, самый добрый и жалостливый из всех. Все разом стихли. Забвение считалось самым жестким из всех наказаний. И если его предложил самый гуманный член Совета, то других мнений здесь не могло и быть. Топот возобновился, и к нему добавился хор голосов. Они все как один негромко и твердо выговаривали: «Забвение! Забвение! Забвение!»

Душе стало так страшно, так больно, ее охватило горькое отчаяние. Она бы наложила на себя руки, если бы они у нее были. Но ей оставалось только корчиться на хрустальном полу под гнетом этих голосов. И никто не испытывал ни капли сострадания к ней.

Однако Бог хоть и внимал решению Совета, но как-то рассеянно. Он думал о чем-то другом. Словно бы?…Да, ему в голову пришла иная мысль.

Он жестом попросил тишины, затем наклонился к Душе и тихо сказал:

– У меня есть другое наказание для тебя.

Душа с надеждой посмотрела на Отца.

«Боюсь, оно будет хуже, чем просто Забвение. Боюсь, что вместо величайшего триумфа, который ты сама себе замыслила, это станет самым суровым испытанием, которое когда-либо выносила человеческая душа. Я решил дать тебе то, что ты хочешь».

При этих словах все замерли. В Чертогах вдруг стало очень холодно.

– Да, я дам тебе достойное тело. У него будут таланты, и способности, и красота – все то, что ты хочешь…

– О, Боже!!! Спасение! Спасибо! Спасибо!– Душа обезумела от счастья, метнулась навстречу Богу, чтобы прильнуть своей тенью к нему. Отец величественным жестом остановил ее порыв. Дьявол с интересом ждал, что же будет дальше. Неожиданное решение брата моментально породило тысячи авантюрных мыслей и надежд в изощреннейшем уме Дьявола. Жизнь глупой души в обличье гения – что может быть слаще для Сатаны?

«Лакомства изысканней не сыщешь!» – Мурлыкнул он себе под нос.

– У него будут невероятные способности, которые ты так хочешь. – продолжал Отец. – Но он будет несовершенен, как и все люди. Он будет способен на все! Но при этом ты будешь маяться в его великом теле до самой его смерти, если, конечно, не сделаешь его истинно великим. Вопреки моей воле. И без помощи моего брата.

Душа не совсем поняла, что Господь имел в виду, но отчетливо осознала, что, должно быть, это и есть конец. Бог не сказал ей, чего будет лишен ее человек. И тот момент, когда она поймет, чего же именно ему не хватает, скорее всего, и станет последним.

Больше ни одной мысли у нее не было. Только страх.

– Теперь я должен спросить моего брата и Совет. Вы, вынесшие приговор забвения, согласны ли поменять его на наказание, избранное мной?

– Да, да, согласны! Это будет не только наказание, но и испытание! Да будет так! Так! – Послышалось отовсюду. Сатана с улыбкой поднял правую руку, сжал кулак и вытянул вверх большой палец.

Бог кивнул и коротко приказал:

«На Землю. Немедленно. Тем временем мы с Братом обсудим кое-какие условия пребывания души 6871 на Земле».

Тут же в Чертог стремительно влетели два Херувима Провожатых, подхватили Душу и потащили прочь.

Знакомый Ангел тут же поднялся со своего места и улетел в свою обитель, не в силах справиться со своей печалью.

ГЛАВА 2

1.

«Посмотри, какой прелестный!»

«Боже, посмотри на его глаза! Это же ангел, чистый ангел!» Медсестры передавали младенца друг другу, и каждая, очень бережно принимая в руки крошечный сверток, вздыхала от изумления и умиления. Этот младенец, и правда, был похож на ангела. Огромные глаза цвета зимнего неба, такие же глубокие и ясные. Окаймленные пушистыми ресницами, они с удивлением взирали на женщин в белых колпачках, склонявшихся над его лицом. На круглом, уже упрямом подбородке угадывалась благородная ямочка. Из-под чепчика колечками выбивались темные прядки волос, еще мягких словно пух. Лицо ребенка как будто имело печать небесных сил, до того оно было прекрасно.