В характере Ирода было много противоречивого: он щедро одаривал тех, кто ему угождал и льстил, но те, кто показывали независимость, чувствовали на себе его тяжелую руку и если не спасались бегством, то кончали плохо. Большинство людей чувствовали себя рядом с ним неуютно: он вызывал у них страх и неуверенность в себе. Многие невольно подчинялись ему, чтобы его смягчить, надеясь таким образом хоть чего-то от него добиться, другие в душе негодовали, но не подчиниться не смели. Но Ирод все-таки испытывал такие же чувства, какие свойственны любому человеку: привязанность к матери и братьям, влюбленность в свою невесту, — и он готов был на все, лишь бы спаси их.

Он предусмотрительно отправил свои богатства в Идумею и в сопровождении 10 тысяч верных воинов вывез из Иерусалима свою невесту и мать, будущую тещу и младшего брата. Но конница парфян преследовала его по пятам. Женщины ехали верхом, мать Ирода упала с лошади. Ироду показалось, что она разбилась. Произошла задержка, Ирод решил, что, поскольку они замешкались, враги все равно настигнут их, а живым сдаваться он не собирался. Он выхватил меч, чтобы заколоться, но удержался, услышав мольбы своих спутников не оставлять их на произвол судьбы. Самоубийство в еврейском понимании — сознательно упускаемая возможность исправить себя или мир; оно допустимо только в заведомо безнадежных ситуациях. Ирод потерял самообладание, но тут же взял себя в руки. Он вступал в стычки с преследователями, надеясь, что найдет смерть в бою. А тут еще на него напал отряд его противников-иудеев. Эта битва стала главным триумфом в жизни Ирода. Ему как раз сообщили, что мать жива. Ирод поклялся, что отметит это место, где Бог послал ему славу, а его близким — спасение от гибели. Впоследствии тут вырос комплекс построек, который был назван Иродион.

На идумейской территории их ждал младший брат Ирода Иосиф. Большую часть воинов распустили, остальных спрятали в крепости Масада для охраны близких Ирода.

В 80 километрах от Иерусалима теперь находится заповедник Эйн-Геди, а в 20 километрах от него — Масада, мощная крепость на вершине огромной скалы, которая высится недалеко от берега Мертвого моря. Географическое положение крепости в зоне безводной пустыни, вдали от населенных пунктов, и природная неприступность сделали ее безопасным убежищем. Слово «мецад» или «мецада», в греческом произношении — «масада» употреблялось для обозначения крепости вообще, а в конце периода Второго Храма — стало названием этой определенной крепости в Иудейской пустыне. Масада стала чрезвычайно мощной еврейской крепостью примерно в 142 году до н. э.

Парфяне осадили крепость. Началась засуха, Иосиф готовил было отчаянный прорыв осады, чтобы обратиться за помощью в арабскую столицу Петру, но случилось чудо — выпал редкий в этих местах дождь, и Иосиф позже прорвал осаду.

Парфяне захватывали все новые земли и творили там бесчинства. Иудеи поняли, что для них Парфия даже хуже Рима. Ирод был уверен, что в сложившейся ситуации римлянам нужен именно такой человек, как он, и направился в Рим, чтобы это доказать. Тем временем парфяне напали и на Идумею. Фасаил то ли погиб, то ли покончил с собой в темнице, а может быть, его отравил Антигон. Гиркану отрезали уши, чтобы он никогда не смог быть первосвященником, ибо на эту должность назначался только человек без физических недостатков. Ирод узнал об этом на побережье Средиземного моря, находясь в пограничном посту египетской царицы Клеопатры. Узнав о смерти Фасаила, он испытал двойственное чувство. С одной стороны, было жаль брата, с другой — потенциальным соперником меньше…

Ирод держал путь через Александрию, столицу царства Клеопатры. Роскошная Александрия — культурная столица эллинского мира, с блеском которой не мог сравниться даже Рим. У Клеопатры был великолепный двор, окружение царицы составляли эрудиты, выдающиеся музыканты, философы и художники. Но Клеопатра прежде всего была властным политическим деятелем из той же породы, что и Ирод. Как и он, хитроумная царица понимала, что в ее интересах сотрудничать с римлянами. Она тоже была «иностранкой» на египетском престоле, имела греческое происхождение, но правила успешно и вела себя как преемница уходящей культуры фараонов, по-женски интригуя и заигрывая то с одним римским правителем, то с другим. Сначала она стала любовницей Цезаря. При нем в храме Венеры на Капитолии, согласно древней египетской традиции, была поставлена золотая статуя царицы в облике богини Исиды. Затем Клеопатра совершенно свела с ума Антония, который часто принимал выгодные ей государственные решения. Царица не считалась идеальной красавицей, какими изображали античных богинь, но была полка уверенности в силе своего обаяния, не меньшего, чем у Ирода. Звуки ее голоса, по словам современников, ласкали слух, а язык был точно многострунный инструмент, настраивающийся на любой лад, речь была умной и убедительной, она имела прекрасное образование и владела несколькими языками.

Клеопатра оказала Ироду радушный прием и попыталась подчинить своему влиянию, чтобы использовать его военный талант на пользу Египту. Но не на того напала. Клеопатре ничего не оставалось, как дать Ироду корабль, на котором он добрался до острова Родос. Там, в разбросанных по побережью Малой Азии иудейских поселениях, Ирод собирал средства для продолжения путешествия. Он вел переговоры и консультации с римской знатью, прощупывая почву для своего выступления в Сенате, намереваясь убедить римлян в том, что хасмоней Антигон — противник Римской империи и не подходит на роль царя; племянник же Антигона — Аристобул III не годился из-за принадлежности к тому же антиримскому крылу семейства и, кроме того, был слишком юн. А вот он, Ирод, энергичный и способный, к тому же чужой, идумей, — он обладает бескомпромиссностью и способен сдержать иудеев. Однако Ирод был не согласен на титул, который бы был ниже первосвященника, значит, римляне подойдут к мысли, что он должен стать царем.

От встречи с Октавианом и особенно с Антонием зависела не только дальнейшая карьера Ирода, но и сама его жизнь. Ирод легко вербовал союзников, пользуясь особым обаянием, которое дается человеку от рождения. Это магнетическое очарование обеспечивало ему особую власть над многими людьми, и они легко принимали его идеи. По словам писателя Исраэля Шамира, Ирод «был классным спортсменом, художником, архитектором, оратором на пирах, веселым другом, знатоком поэзии, свободно говорил по-гречески и на латыни». Ирод входил в римский Сенат, как в логово диких зверей, которые могли его разорвать, но испытывал подъем и полноту жизни. И сенаторы слушали его и поддерживали. Одни говорили о необходимости палестинского противовеса царству Клеопатры, другие обвиняли Антигона в сотрудничестве с Парфией, возлагали на Ирода надежды в кампании по изгнанию парфян из Сирии, рассчитывали на то, что его брат Иосиф вернет Идумею. Местные римские ставленники лучше подходили для управления, чем присылаемые из Рима чиновники. Часто приходилось сталкиваться с местной спецификой, и это особенно относилось к Иудее. Римлянам было выгодно лишить Иудею ее сугубо еврейского национального облика. Фигура Ирода была тут совершенно кстати. Римлянам нужно было короновать Ирода, чтобы поддержка его как царя выглядела проявлением доброжелательного отношения к еврейским массам в диаспоре. Их лояльность была важным фактором во внутренней политике Римской империи. И Антоний увидел в Ироде родственную душу — то же честолюбие, то же безудержное стремление к власти.