Индсорит казалось, будто она катится под гору со связанными руками, с каждым мгновением разгоняясь все сильнее, навстречу двум черным бездонным ямам – поглотившим весь мир глазам И’Хомы. Черная Папесса наклонилась к королеве, и та поняла, что кровь вовсе не размазана по щекам ее всемилости, а сочится из сияющих глаз, словно размытая дождем боевая раскраска. Дыхание И’Хомы отдавало сырым мясом и уксусом, когда она поцеловала Индсорит в лоб, а затем прошептала на ухо:

– Все грехи прощены, сестра. День Становления подходит к концу, и Затонувшее королевство поднимается из морских глубин. Падшая Матерь вернулась и ждет нас на блаженной земле, дарованной нам ею. С господством смертных покончено. Наш долг исполнен, Индсорит!

Слова достигали слуха королевы, но поначалу пролетали мимо сознания – еще одна бессмысленная религиозная болтовня. Индсорит заметила лишь, как И’Хома подняла корону, сверкнувшую в последних лучах солнца, и швырнула в сторону галереи. Корона несколько раз скакнула по обсидиановому полу, затем притормозила и остановилась на самом краю, даже чуть свесившись за край, словно в аристократической забаве на свежем воздухе. Но все же не удержалась, медленно перевалилась через кромку и исчезла из виду. Сердоликовая корона, катящаяся по мостовой Диадемы, – самый жуткий из всех возможных символов, если воспользоваться излюбленным словом матери.

Наконец Индсорит уловила в словах Черной Папессы некий тревожный смысл, но так и не смогла пошевелить пересохшим языком, чтобы задать напрашивающийся вопрос: если с господством смертных покончено, кто теперь будет управлять страной?

Все было уже завершено к тому моменту, когда целый имперский полк внезапно лишился рассудка и солдаты принялись поедать живьем собственных товарищей, но от этого общая картина не становилась приятней. Шагая через лагерь к штабной палатке на другое утро после битвы у Языка Жаворонка, София с восхищением размышляла о том, как удалось Вороненой Цепи устроить гнусное представление. Интересно, как давно это началось? Четверть века назад отличавшийся особой набожностью Четвертый полк после столкновения с Кобальтовым отрядом впал в людоедское безумие, и невозможно поверить, что эти кошмарные эпизоды никак не связаны между собой.

То, чему София и ее Пятерка Негодяев стали свидетелями после падения Виндхэнда, вероятно, было всего лишь испорченным ритуалом, слабым намеком на ту катастрофу, которая могла… нет, которая произошла накануне. И в отличие от тех давних событий, теперь никто не выказывал желания обсудить причины и последствия внезапного и самоубийственного помешательства имперских солдат, поскольку все и так было сокрушительно очевидно: вконец охреневшие цеписты решили поднять из морских глубин Затонувшее королевство.

Кто же еще мог это сделать?

Что ж, ладно. Не только они сумели вернуть назад силу, долгое время не появлявшуюся на Звезде. Безвременно усопший юный Эфрайн Хьортт призвал Софию, принеся куда меньшую жертву – всего лишь обезглавив ее мужа и перерезав всех жителей деревни. Теперь нужно только доказать, что возвращение старой стервы и ее облезлого демона – не менее эпохальное событие, чем всплывшее за каким-то рожном со дна морского королевство.

При условии, что Мордолиз все-таки вернется. После целой вечности дурацких игр, когда София разрешала псу баловаться любой добычей, какая только ему приглянется, он все равно оставался худющим как скелет. Какой демон не жаждет свободы больше всего на свете? Как тщательно она подбирала каждое слово в палатке Хортрэпа, стараясь не оставить Мордолизу ни единой лазейки, – и в конце концов наивно позволила ему сорваться с поводка. Стоит ли удивляться, что София так и не разобралась с багряной королевой? При всех своих прекрасных и благородных порывах она даже связанного демона не смогла удержать.

Пытаясь немного успокоиться, она внимательно всматривалась в просветы между изукрашенными инеем палатками, надеялась увидеть бегущего веселой трусцой к хозяйке Мордолиза. Но пока на глаза попадались лишь измученные солдаты, выползающие навстречу утру, до которого они не надеялись дожить. Вид у них был довольно жалкий, и София с горькой усмешкой подумала о том, как они воспримут новость о Затонувшем королевстве или, что еще неотложней, о гигантских Вратах, появившихся под самым носом.

С тех пор как простые солдаты узнали, что Вороненая Цепь обманула кобальтовых и воспользовалась ими для завершения ритуала, проблема состоит уже не в том, сколько наемников и желторотых юнцов ударится в бега, а в том, сколько переметнется на другую сторону. С последними Чи Хён должна обходиться еще жестче, чем с дезертирами, иначе религиозный психоз, как чума, мигом распространится по всему лагерю.

Недолго поразмыслив, София пришла к выводу, что именно с помощью этого благоговейного ужаса и рассчитывает церковь вдохнуть веру даже в самые черствые сердца. Чтобы поколебать саму Софию, понадобились бы куда более сильные аргументы. На своем веку она достаточно насмотрелась на так называемых богов, чтобы не воспринимать всерьез никакие культы и тем более Вороненую Цепь. Она не знала, чего еще Черная Папесса надеется добиться столь чудовищной мистерией, как возрождение легендарной страны, но было до отвращения очевидно: все здравомыслящие люди, не страдающие религиозным фанатизмом, кровно заинтересованы в том, чтобы разобраться в происходящем, и как можно скорее.

Ну хорошо, если не все, то хотя бы некоторые.

Заметив приближение Софии, возле палатки ей отдали честь часовые.

– Да пусть они возвратят хоть всех до единого жителей Эмеритуса и каждую королеву ведьм Века Чудес, меня это не волнует, наша цель остается прежней, – заявила генерал Чи Хён, едва взглянув на Софию.

Хортрэп, Феннек и Сингх уже расселись с калди и овсяными лепешками по одну сторону стола, а генерал и капитан Чхве – по другую. София попыталась проскользнуть за спиной Чи Хён и устроиться рядом с ней. Измученная девушка с трудом сдерживала раздражение, не стоило ждать от нее приглашающего жеста.

– Капитан София уже слышала новости о Затонувшем королевстве Джекс-Тот?

Сингх с удивительной тактичностью адресовала этот вопрос своему новому генералу, а не прежнему. София потянулась за калди, но давилка оказалась пустой, если не считать смолистого осадка на дне. София сама была нынче вроде этой штуковины – бесполезно выжимать из себя какие-то эмоции.

– Да, я слышала эту грустную песню, хотя боюсь, что теперь мы должны называть Джекс-Тот Всплывшим королевством… Простите, генерал, нельзя ли кликнуть слугу, чтобы он принес и мне бобов?

Девушка мрачно посмотрела на Софию, глаза были красны – от бессонной ночи или от слез? Заострившиеся черты говорили скорее о первом, и София с усталым вздохом поднялась с места.

– Нет-нет, не беспокойтесь, я помню, где вы их храните. Продолжайте разговор, я сама принесу.