Ливи подвела мне губы карандашом и остранилась, довольная:

— Главное, не кипишуй. А полезет кусаться — зови полицию!

Трис украдкой вздохнула.

А молчаливая Бенера вдруг порывисто меня обняла.

— Я сделаю тебе призму, — сказала она тихо. — Которая усилит твою искру.

Её серебряные глаза светились лунной силой.

— А я ловец, — щедро пообещала Ливи. — От плохих снов.

— Ты его главное всё-таки понюхай, — Трис, как всегда, скептична. — Клин клином, как говорится. К тому же, это бесплатно…

Наверное, они все были правы. Мне пора что-то делать, если одного неуклюжего жеста постороннего зверя достаточно, чтобы так выбить меня из колеи. Я давно другая; я давно сильнее.

Стоит поглядеть на двоедушника хотя бы для того, чтобы вспомнить: это прошлое — прошло.

Мой погодный артефакт всё-таки торопился, а не показывал ерунду: снег начался ещё в ночь на субботу и шёл без перерыва больше суток. К полудню воскресенья Огиц был весь укутан снегом, как пуховым одеялом; солнечные лучи плясали в белизне сугробов, а небо было синее-синее, словно выкрашенное эмалью. Башню с часами тоже засыпало, да так, что тонкая стрелка забуксовала и остановилась. Теперь там, наверху, суетились люди.

Я не опоздала, но Арден уже меня ждал: сосредоточенно вытаптывал снежный пятачок рядом с декоративным указателем. Дорожки с утра почистили, но они были ещё совсем узкие, такие, чтобы только-только разминулись двое.

— Привет, — неуверенно сказала я.

Арден разулыбался в ответ и размашисто меня обнял, а потом сразу отпустил.

Я помялась.

— Куда пойдём?

— Ну, — Арден нахмурил брови, а потом, просветлев лицом, похвастался: — я знаю, что река где-то там, и могу без подсказки найти трамвайную остановку! Так что, если ты готова доверить мне выбор маршрута…

«Клоун», — сказала бы я в любой другой день.

Но тут почему-то хихикнула.

— К реке не советую, там холодно и пахнет машинным маслом, — серьёзно сказала я. — А трамвай считается прогулкой?

Арден задумался.

— Не уверен… но вообще, я подготовился!

И он жестом фокусника вынул из внутреннего кармана туристическую карту Огица.

Так и стояли под указателем, в снегу, полностью скрытые полотном расправленной карты. Плохонькую бумагу трепал недружелюбный ветер, слои типографской краски кое-где сходились неточно; зато — красиво, и причудливые башенки и горгульи мелко вырисованы тонкими линиями.

— Смотри, мы здесь, — Арден ткнул пальцем в нарисованную башню с часами, ни капли не похожую на настоящую. На карте башня была выше и как-то наряднее. — Тут какие-то лестницы, а тут аллея с… эмм… ну, наверное, это головы.

— Это бюсты ректоров. Ничего интересного. А тебе не холодно?

Арден надел и пальто, и шапку на меху, и даже пушистый шарф, — вот только на тонких перчатках у него были отрезаны пальцы, открывая покрасневшую от мороза кожу и чёрно-синие татуировки знаков.

— Не, привык.

Я неуверенно стянула варежку и легонько коснулась его руки. Пальцы ледяные, а чёткие линии символов — почти обжигающие.

Арден вздёрнул бровь, видимо, усмотрев в моих действиях какой-то подтекст, и я проворчала:

— Отморозишь до ампутации, придётся податься в аптекари.

— А ты умеешь вдохновить, — фыркнул он.

— Купи большие варежки, — сурово велела я. — Можно сделать разрез по первой фаланге и носить поверх перчатки. Если понадобится — быстро освободишь пальцы.

— Есть, мэм!

Арден отсалютовал шутливо и щёлкнул каблуками, но всерьёз, ясное дело, не принял.

— Всё неправильно, — он тряхнул головой, — это я должен бурчать, что ты по такой погоде и на каблуках!

— Я похожа на дурочку?

— А я на дурачка?

Я вздохнула.

— Ладно. Ладно, молчу. Пойдём, наверное, к лестницам? Там красиво.

Для своего университета Амрис Нгье выбрал треугольник, ограниченным по длинным сторонам Великим Лесом и горами и морским берегом по короткой. В его времена вся эта местность была испещрена меандрами — многочисленными излучинами реки, похожими на кружево или морозные узоры. Амрис в своей монографии назвал их «кольчугой большой змеи». С тех пор петли меандров кое-где прорвались, испрямив русло, но университет, и вместе с ним Огиц, остался стоять в кольце.

Берега Змеицы круты и холмисты, и во всём городе есть ровно одна прямая улица. Она так и называется — Прямая, дорогу для неё местами проломили прямо через горную породу. В остальном же горожане подстраивались к тому, что дано им природой, а оттого и карта — даже туристическая, упрощённая, — похожа на хаос детских каракулей.

Я повела Ардена кружным путём. Показала ему видовую площадку и красный мост, облепленную каменными горгульями резиденцию рода Бишиг, и — издалека, близко к нему посторонних не пускали, — хрустальный дворец старших лунных. Университет он ведь, наверное, догадался осмотреть самостоятельно?

По пути болтали. Арден дурачился, черпал снег с перил и подоконников, лепил снежки и кидал то в деревья, то в меня. Я изловчилась и спихнула его в сугроб, но он потянул меня за рукав, — и я рухнула частично на него, а лицом прямо в снег.

— Почему артефакторика? — спросил Арден, когда я отплевалась.

Мы играли в вопросы, и я судорожно придумывала, что бы наврать про запах, — но он так и не спросил.

— Штуки, — неловко улыбнулась я. — Сделал штуку, и она вот, стоит, настоящая, можно потрогать. А ещё знаешь, в ней всё совершенно логично, никакой тебе ерунды. Взаимосвязи, противовес на каждую силу. Можно просто взять и выучить, и этого достаточно. А ты к нам каким ветром?

И кивнула на знаки на пальцах.

Руки он, к слову, так и не отморозил, хотя и окунал их в снег безо всякого повода, — только татуировки как будто немного посинели.

— Расширение кругозора, — обезоруживающе улыбнулся он. — Мой мастер настоял, что мне следует… как он это выразил… «смещать горизонты». Предлагал вообще поступить в полицию на пару лет, но мама воспротивилась.

«Мой мастер», мысленно повторила я. Что он из непростой семьи, было понятно даже по пальто: его наверняка шили на заказ. Но личный наставник и «в полицию на пару лет» — до этого даже моя буйная фантазия не дошла.

Поэтому, видимо, и Огиц, и вечернее: старшие решили, что «мальчику пора взрослеть», но обставили это со всем возможным комфортом.

— И надолго ты сюда?

— Э нет, — Арден погрозил мне пальцем, — моя очередь спрашивать. Скажи, что тебе нравится в Огице? Или ты местная?