Через несколько дней я сама пришла под окна, увидела на балконе голую курящую блондинку и даже не стала подниматься, чтобы поговорить.

Подчиняясь каким-то вселенским законам симметрии, дальше все пошло по спирали, повторяя раз за разом один и тот же сценарий. Третий, пятый и седьмой мои мужчины были скучноватыми, умными и предсказуемыми. С ними было спокойно и тоскливо. Я уходила от них сама, не желая на третьем десятке вести жизнь пенсионерки. Четвертый, шестой и восьмой врывались как ураган, раздербанивали мою жизнь на осколки и обрывки. С ними я напивалась до полусмерти, трахалась в туалетах ночных клубов, возвращалась домой босиком через полгорода. Они бросали меня максимально жестоко, исчезая в тот момент, когда я была особенно уязвима.

Олега я проверяла всеми возможными способами – видела его пьяным, усталым, невыспавшимся… Мы с ним съездили вместе в отпуск, в «Икею» и даже переклеили обои. Он безропотно дарил колбасу вместо бесполезных дорогих роз, покупал правильные прокладки и всегда приходил на свидания вовремя.

Он был идеальным. Он мне нравился.

Я не собиралась его бросать, потому что знала: по традиции я до смерти влюблюсь в десятого и останусь с разбитым сердцем и сломанной жизнью.

Утро началось как обычно: с растворимого кофе, бутерброда с сыром и пробежки за автобусом. У меня было правило – если я успела дойти до поворота, прежде чем автобус остановился на светофоре, то я бегу за ним до остановки. Если не успела, он может хоть час простоять с открытыми дверями, я буду так же упорно стоять напротив, но не сяду в него.

Из метро я обычно поднималась на крайнем левом эскалаторе. Огибала газетный киоск только сзади. Пока шла до офиса, мысленно перечисляла все ежемесячные закупки в определенном порядке.

Раньше я курила, и надо было успеть докурить сигарету прежде, чем зайду под эстакаду, но после тяжелого воспаления легких курить пришлось бросить. В первый раз после болезни было очень-очень страшно идти от метро к работе без сигареты. Казалось, этот ритуал заклинает демонов, владеющих моим начальником, и, если все сделать правильно, он меня не уволит. Поэтому, чтобы успокоиться, я принялась вспоминать всю рутину, о которой забыла за два месяца в больнице. Список из десятка сортов чая и капсул для кофемашины, сливок, молока, печенья, салфеток, бумаги для принтера, ручек, фильтров для увлажнителей, корма для рыбок, туалетной бумаги, скотча, мыла, и так далее, и так далее, и так далее крутился в моей голове, складываясь в успокаивающую мантру, и с ней на устах я вошла в офис.

День прошел великолепно. Правда, теперь я не могу избавиться от этих мыслей.

Я ненормальная?

Нет, нормальная. Я узнавала. Спросила у психолога, не докачусь ли я до того, что буду считать листики на деревьях и мыть руки раз в пять минут? Но он только улыбнулся.

Выбирать дальнюю кабинку в офисном туалете, класть четное количество ягод на тарелку, дотронуться до ручки двери, выходя на улицу, не наступать на люки и швы плитки – это еще не сумасшествие. Вот когда я три часа простою на переходе, дожидаясь тринадцатой по счету красной машины, тогда можно будет волноваться.

Я не стала ему рассказывать, что пока левый эскалатор был на ремонте, я выходила из метро через другой вестибюль.

– Сергей Андреевич, можно?

Я для приличия побарабанила по косяку двери, ведущей в начальственный кабинет.

– Да, конечно, Евочка, когда я тебе отказывал? – Начальник даже направился к кофеварке. – Тебе капучино? Без сахара?

Сергей Андреевич был бы звездой любого офиса. Он высок, красив и импозантен. У него темные волосы и голубые глаза, идеальные костюмы и дорогие часы, нос с горбинкой и ямочки на щеках, сексуальная небритость и жилистые руки – все, от чего девушки укладывались бы штабелями.

Да вот беда – у нас работают одни мальчики-программисты, кондовые и суровые, из тех, что могут год питаться крошками из клавиатуры, носят лохмы ниже плеч и страшненькие свитера. Причем Сергей Андреевич, кажется, специально таких подбирал – у конкурентов давно и девушки кодят, и юношей выучили слову «барбершоп». Зато редким девушкам – мне, секретарше, бухгалтерии в полном составе и двум посменным красоткам с ресепшена – достается все его внимание. И даже кофе из монарших рук.

Тут бы и сказать, что мой начальник девушками в принципе не интересуется, поэтому все это счастье не про нас, но все намного-намного хуже: Сергей Андреевич уделяет внимание нам всем одинаково. Он не женат, не обручен и никем не занят. С женщинами флиртует, к мужчинам равнодушен.

Человек-загадка.

Зато его всегда можно использовать для поднятия самооценки, если день не задался.

– Евочка, ты сегодня выглядишь просто божественно! А цвет лица такой, как будто только из отпуска. Может, тебе он и не нужен? Давай отменим, а то мы без тебя каждый раз невыносимо скучаем. Только Трудовой и Уголовный кодексы мешают держать тебя тут круглогодично.

– А я по делу.

У меня целая стопка с распечатками, в которых отражен анализ моей эффективности – да, у офис-менеджера тоже есть KPI! – у меня бухгалтерские сводки с экономией расходников, у меня отзывы в рабочем чате о том, как стало комфортно работать с новым сортом чая, а еще – ссылки на вакансии с зарплатой выше, чем у меня, и данные пропускной системы о том, сколько часов я провела последний месяц в офисе.

И главное – у меня под пяткой старый советский пятак, и я сбегала в соседний офис погладить трехцветную кошку.

Я полностью готова к разговору о повышении.

Сработала, конечно, кошка. Или пятак? Сергей Андреевич одним движением руки отмел мои попытки вручить ему всю эту кипу бумаг, выбрался из своего начальственного кресла и уселся на край стола поближе ко мне:

– Евочка, ну как ты можешь подумать, что я не замечаю твоей прекрасной работы? Скажу по секрету, – он доверительно понизил голос, – я не повышал тебе зарплату до сих пор только из-за слухов. И так все говорят, что я благоволю к тебе больше прочих, а если выдать тебе премию или повышение без твоей просьбы, это станет совсем очевидно.

– А вы благоволите? – улыбнулась я. У нас странные отношения – он называет меня на «ты», я его на «вы», но флирту это не мешает. – Есть чему становиться очевидным?

– Эх, Ева! Я же видел твоего бойфренда, зачем ты разбиваешь мне сердце! – Сергей Андреевич окинул меня абсолютно мужским оценивающим взглядом, настолько заряженным, что я даже отмела нашу последнюю версию о его асексуальности. – Как только бросишь своего увальня, сразу приглашу тебя на ужин.

– Зачем мне его бросать? – растерялась я. Это какой-то новый заход, раньше такого не было.

– Потому что ты в последний месяц задерживалась не только из-за реорганизации, – он кивнул на мои распечатки, – неужели ты думаешь, я правда совсем тебя не замечаю? Какие у тебя потухшие глаза по утрам, когда ты приходишь, как они разгораются днем и снова тухнут, когда собираешься домой. Ты оттягиваешь этот момент как можешь, это очень заметно.