— Идём? — спросил я друга.

— А где дверь? — ответил он вопросом на вопрос.

Вход был обустроен оригинально, чуть дальше по улице был спуск под землю, вроде подземного перехода, а оттуда уже коридор вёл под здание, надо полагать, найдётся и лестница, ведущая наверх.

Трудности могла создать дверь, которая оказалась заперта изнутри, но при этом была наполовину стеклянной. Сделав шаг назад, Шурик снял с плеча карабин и, несильно размахнувшись, ударил прикладом. Стекло не разбилось, а просто выпало внутрь. Просунув руку, он немного поковырялся с задвижкой, после чего дверь распахнулась настежь. Пройдя по коридору шагов десять, мы действительно оказались у лестницы.

— Вверх или вниз? — задумчиво спросил Шурик, вопрос был понятен, лестница шла вверх и вниз, что говорило о наличии подвального помещения.

— Вниз, — решительно сказал я.

Спуск сразу осложнился, стоило пройти два пролёта, как тот скудный свет, что проникал сюда от окон наверху, исчез, мы погрузились в полную темноту. Впрочем, оба были готовы к такому, два фонаря с интервалом в пару секунд рассеяли тьму. Спустившись в цокольный этаж, мы увидели массивную стальную дверь с многообещающей надписью «Оружейная». Шурик сразу оживился, но его радость от вида незапертой двери была несколько преждевременной. Там, как и везде, ничего ценного не осталось. Были только деревянные стойки для стволов. Кстати, а ведь деревянных предметов нам встретилось много, хотя леса не было видно даже на горизонте. В городе попались несколько чахлых берёзок, да пара тополей, явно сильно страдающих от засухи.

Интереса ради, Шурик поставил свой карабин на стойку. Оказалось, что оружие, используемое местными, было длиннее сантиметров на двадцать. Впрочем, чуть позже мы нашли и стойки для коротких стволов и даже пистолетов. Только самого оружия не было. Нашёлся журнал, где были написаны фамилии, а напротив них стояли цифры и буквы, должно быть, номер выданного ствола и количество патронов.

Покинув это помещение, мы спустились ещё ниже, там была просторная комната с низким потолком, в которой даже я опознал тир. С одной стороны был огневой рубеж с тумбами, куда кладут пистолеты, а в конце несколько фанерных щитов, за которыми была сложена стена из мешков с песком, разумеется, изорванных пулями.

— Пистолеты, — определил Шурик и пошёл дальше, к мишеням.

Поковыряв ножом один мешок, земля в котором слежалась до каменного состояния, он извлёк металлический комок, в котором даже я легко опознал слегка деформированную пулю.

— Большой калибр, — сказал он, — сорок пятый, по ходу, или даже больше.

— Что это нам даёт? — лениво поинтересовался я.

— Ничего, просто я надеюсь в будущем добыть ствол.

— Пойдём дальше?

— Давай, верхние этажи осмотрим.

Верхние этажи ничем особым нас не обогатили. Коридоры с пустыми кабинетами, везде пусто, кое-в двух найденных сейфах тоже ничего. Сюрприз ждал нас на верхнем этаже. В конце коридора, в точно таком же кабинете, за столом сидели два скелета, почти белых от времени с остатками одежды. Некоторое время мы, молча, пялились на них, потом попытались сделать какие-то выводы из увиденного.

— Не один год здесь лежат, — заметил Шурик, тыкая пальцем в ближайший скелет, — и, похоже, не из этой службы.

— Почему? — не понял я.

— Формы нет.

То, что осталось от их одежды, мало напоминало форму, скорее, что-то спортивное. Причина смерти тоже была видна невооружённым взглядом: во лбу одного была дыра от пули всё того же большого калибра, а кусок затылочной кости был вынесен, на его месте осталось отверстие со спичечный коробок, у другого то же самое, только пуля вошла в затылок и выбила кусок из лобной кости. Картину происшествия воссоздать было нетрудно. Два человека сидели за столом и о чём-то беседовали, в дверь вошёл некто, кто, словно матёрый ковбой, произвёл два выстрела, убив обоих, они повалились на стол, а он ушёл, возможно, прихватив что-то с собой. Кто это был, неизвестно, но лучше бы нам с ним не встречаться, слишком хорошо стреляет.

Тут мой взгляд упал на лист бумаги с текстом, тоже сильно выцветшим, но ещё вполне разборчивым. Подняв его, я начал читать.

— Интересное кино, — заметил Шурик, когда я закончил читать.

— Куда уж интереснее, — ответил ему я, бросая листок на пол, — занесло нас в мир постапокалипсиса, всё разорено, ресурсов нет, а банды вооружённых мародёров шастают по руинам, время от времени умудряясь валить представителей местной власти.

— Но оружие и патроны у них редкость, — удовлетворённо заметил он, — значит, не так страшны, если встретим, есть шанс отбиться.

— А если их человек сто? Камнями же закидают.

— В таких условиях, — логично объяснил напарник, — сто человек, собравшись вместе, быстро вымрут от голода и жажды. В банде то, от силы, человек семь или восемь. Я так думаю.

Мне бы его уверенность. Я понятия не имею о составе банд в условиях Апокалипсиса. Как бы то ни было, а здесь нам делать больше было нечего, ничего ценного мы не нашли, а на территории мёртвого города были и другие интересные места.

До заката мы обошли почти все. Нельзя сказать, что ушли с пустыми руками. Шурик прихватил с собой печатную машинку, которую обещал продать задорого, как антиквариат. В здании, которое было когда-то больницей, после долгих поисков нашли большую коробку с хирургическими инструментами, забрали с собой. Нашли также нечто, вроде кинотеатра, совсем маленького, мест на сорок. Экран был выломан, но само расположение безошибочно указывало на функции.