Мда.

Кстати, про Наумову.

Помните, что я говорил, что у нас очень сложные отношения?

Так вот. Неделю на третью… Вроде бы мы тогда еще клубничные конфеты под заказ делали…

* * *

—Забавно,— улыбнулся Гарри, взяв в руки небольшой кругляш, на срезе которого красовалась клубника.— А зачем такие сложности?

—А ты попробуй,— хмыкнул Алан.

Гарри забросил конфету в рот и вскинул брови.

—Нет, усилитель вкуса, конечно, хорош, но… Можно же было какой-нибудь автомат купить или… Как-то автоматизировать…

—Там нет усилителя вкуса. И химии никакой. В белой карамели — сгущенное молоко. В красной — клубничное варенье. Зеленый листик — мятный сироп.

Молодой некромант нахмурился.

—Я думал, всё дело в этих ваших красителях, которые вы на карамель выливаете при замесе.

—Всё дело в руках,— улыбнулся мужчина.— Когда я был маленький, мама замешивала тесто только руками. У неё всегда был самый вкусный хлеб. И дело было не в том, что хлеб или пирог мамин был.

—А в чём? Это какой-то фокус?

—Нет. Всего лишь дар,— вздохнул Алан, показал ладонь, что начала слегка светиться, и улыбнулся.— Совсем маленький, вряд ли до окончания колледжа хватит, но… я никогда и не стремился делать что-то другое.

Гарри нахмурился.

—Почему?

—Может потому, что я люблю делать конфеты, пастилу, халву, козинаки, трюфели и шоколад?— улыбнулся здоровяк.— А может потому, что у меня это получается лучше всего?

Гарри смутился.

—Риторический вопрос получается.

—Какой есть,— хмыкнул осетин, сгрёб нарезанные конфеты в бумажную коробочку и, закрыв ее, отдал парню.— Иди, отдай заказ Зали. За ним скорее всего уже приехали.

Гарри взял коробку с конфетами и вышел в магазин, который находился тут же. Спокойно пройдя к продавщице, он показал коробку, и та тут же указала на девушку, что рассматривала витрину с открытыми коробками, внутри которых лежали палочки пастилы всех цветов и оттенков.

—Госпожа?— произнес Гарри, обращаясь к девушке.

—Да?— обернулась та и удивлённо замерла.— Ты какого черта тут делаешь?

Молодой некромант тяжело вздохнул и подмигнул Наумовой, стоявшей перед ним.

—Работаю… инкогнито.

Светлана покосилась на продавщицу, затем взяла коробку и спокойно произнесла:

—Мы ещё об этом поговорим.

Девушка развернулась и покинула магазин, тут же направившись к автомобилю, что её привёз, а Гарри, проводив взглядом её короткую беленькую юбку, тяжело вздохнул.

—Вот ведь угораздило…

* * *

—Слушай, Алан,— произнес Гарри, задумчиво вытягивая белую карамель на стальном крюке, вкрученном в стене.— А ты пробовал когда-нибудь делать конфеты, в точности повторяющие… предметы?

—М-м-м-м?— отвлёкся здоровяк, разминающий карамель насыщенного зеленого цвета.— Да. Правда это слишком сложно, чтобы делать быстро, но под заказ — да. Бывало.

—Что например?

—Ну, один раз я делал карамельную перьевую ручку. Пришлось повозиться, и кончик все равно был стальным, но сама ручка была из карамели.

—Кому нужна перьевая ручка из карамели?— нахмурился парень.

—Одному аристократу, жутко ненавидящему каллиграфию. Говорят, у него есть дурацкая привычка грызть ручку,— пожал плечами Алан.

—Слушай, а часть тела ты пробовал делать?

Кондитер здоровяк задумался.

—Ну… нет. Хотя, в принципе, подумать можно. Надо форму отлить и подумать, как лучше сделать. Тут скульптором быть не надо. А чего спрашиваешь?

—Есть у меня одна… один друг. Подарок думал ему сделать,— улыбнулся Гарри.

Алан усмехнулся.

—Портрет что ли хочешь сделать?— усмехнулся он.

—Угу. Типа того,— хохотнул Гарри.— Портрет, только мой. И не лица.

—А чего тогда?

Гарри закончил с вытягиванием карамели, снял её с крюка и подошел к Алану, шепнув ему что-то на ухо.

—Как подарок для девушки — идея не очень,— буркнул здоровяк.

—Это не для девушки, а для друга.

—После такого, вряд ли ты дождешься от нее чего-то большего, чем дружба,— хмуро заметил осетин.

—Если ты про ЭТО, то оно уже было. Да и отношения у нас… мягко говоря, странные,— пожал плечами Гарри.

Здоровяк недовольно покачал головой.

—Такого делать не буду.

—Я бы и сам мог… если бы ты показал как,— пожал плечами молодой некромант.— Научишь?

* * *

—Ну, подумаешь, взрыв,— вздохнул Пётр, покачивая небольшую люльку, стоявшую рядом со столом, в которой спала София.— Там же магическое. Была какая-нибудь защита.

—А как тогда взрыв получился?— хмуро спросила Лариса.— Я уже ему ничего не говорю, но это зашло уже слишком далеко. Ты представляешь, что там творилось?

—Ну,— вздохнул Петр.— Судя по тому, какие слухи ходят — да. Он перегнул палку.

—Я не говорю, про группу зачистки тайной канцелярии, но вот полсотни детей знатных родов, покидавших университет в чем мать родила — это перебор. За такое его надо по-настоящему выпороть,— недовольно произнесла женщина.— Хоть Георгию звони.

—Ну, да, согласен, он перегнул палку и должен понести наказание, но пороть шестнадцатилетнего мальчишку — так себе затея. Он уже не ребёнок и может затаить зло,— возразил Пётр и, заметив серьёзный взгляд супруги, добавил: — Я не возражаю против наказания, но пороть — не вариант.

Женщина вздохнула и взглянула на Степана, что стоял у окна.

—Стёп, что ты там застыл? Садись с нами чай пить.

—Не положено, госпожа,— буркнул парень, подняв взгляд к чёрному ночному небу, на котором величественно и неспешно вышагивала полная луна.

—Брось ты эти «госпожа». Какая я, к черту, аристократка,— вздохнула она.— Называй просто тетя Лариса.

—Не положено. Вы мать моего господина, а значит госпожа,— буркнул Сидоров и опустил взгляд на сарай, что так же стоял на месте и никуда не двигался.

—Вот когда будут гости или на людях — госпожа. А дома, при своих — тетя Лариса. Я настаиваю,— строго произнесла женщина.

—Как скажите, госпожа,— буркнула Степан, заметив кота на ограде, что решил заглянуть в поместье.

—И что ты там выглядываешь?

—Да так. Полнолуние сегодня,— буркнул Степан.

На его глазах хвостатый посетитель спрыгнул с забора, огляделся посблескивающими глазами вокруг и неторопливо, принюхиваясь, побрел к ближайшим кустам.