— и вот я уже в кафетерии, набитом людьми. Выбежал аккурат к кассе и, откинув вверх дверцу-перекладину, отделяющую витрины от посетителей, двинул к выходу. Оказалось, вход в кафетерий был не со стороны главной дороги, а сбоку здания. Прямо напротив — ещё одна дверь, тоже какого-то магазина или склада, но явно не парадная, для персонала. Сил разбираться уже не было — я просто ринулся туда. Очутился в очередном коридоре, на сей раз более длинном, миновал пару поворотов и выбежал во двор-закуток. Высокий забор по периметру, гаражи, большие решётчатые двери, преграждающие въезд-выезд, и… Ещё одни двери — явно выведут в очередной магазин или какой-то работающий объект.

Не раздумывая вбежал внутрь. Помещение было обставлено кучей деревянных ящиков. За широкими лавками сидело несколько мужчин — в основном в кожанках или старомодных спортивных олимпийках. Увидев меня, задыхавшегося от долгого бега, — а на такой жаре с меня ещё и обильно лился пот — они встрепенулись. Оперативно поднялись, один даже сунул руку на пояс, где я увидел пистолетную кобуру.

Хм.

— Извиняюсь, что вбежал, — отдышавшись, сказал я. — За мной какие-то люди гнались. С оружием. Я пройду через вас на улицу.

— Не пройдёшь, — задумчиво мотнул головой налысо обритый здоровяк и двинулся ко мне. — Гнались за тобой, говоришь?

Я инстинктивно сделал шаг назад: вид у мужиков был недобрый, очень уж неоднозначно они друг с другом переглядывались. Мне знаком этот взгляд. Взгляд уверенных в себе чоповцев, которые будут ловить наверняка.

Дверь — в шаге от меня. Но давать о себе знать людям в пальто очень не хотелось. Возможно, именно теперь, впервые за весь последний час, они полностью потеряли меня из виду. Может, до сих пор ищут в толпе кафетерия или разгуливают возле него. Открою дверь — и всё, я себя выдам.

— Он наш? — подозрительно спросил лысый у остальных.

— Не припомню, — ответил другой, тоже приближаясь. — Но лучше проверить.

Мне хватило секунды, чтобы всё понять. Что-то тут у мужиков нечисто, но есть ли у меня выбор? Главное, что улизнул от людей в пальто. Я уже сделал рывок вперёд, намереваясь проскользнуть мимо них в помещение. И почему-то даже не удивился, когда бугай заехал кулаком мне в лицо.

Опять тьма… Да сколько можно!

Глава 3

— Он живой вообще? Заканало ждать, когда выспится.

— Живой, живой. Евгенича позвали?

— Едет с Васьки. Шестёрок ореховских просвечивал. Скоро будет, короче.

Я чувствовал, что недавно кто-то облил меня ледяной водой, с волос до сих пор текло. Но самого момента обливания не помню, очнулся уже после. Приглушённо слышал разговоры. Сперва они казались частью сна, теперь же я начинал что-то понимать.

Сетчатый металлический стул. Одинокая лампочка, свисающая с потолка. Голые стены. Старый обшарпанный деревянный стол. И трое мужиков — двоих из них я встретил при входе, третий на вид более смышлёный. Свитер с надписью «Boys» даже мог бы придать ему вид интеллигента, но нет: взгляд хмурый и цепкий, чуть ниже уха — длинный шрам.

Меня даже не стали связывать. Не приковали к стулу, хотя тот сам по себе был жёстко вмонтирован в пол. Одного вида бугаёв было достаточно, чтобы понять очевидное: против них я не выстою даже с ножом, если вдруг решусь. Двое стояли, а тот, что со шрамом, сидел за столом.

— Зашевелился, — констатировал лысый, усердно жуя жвачку.

На столе стояла камера, направленная на меня. Большая, вытянутая, с длинным «глазком», подобным телескопу. Камеру включили: спереди горел красный огонек. По всем параметрам происходящее походило на допрос, но только ни разу не полицейский.

Голова раскалывалась, и уже было решительно непонятно, от чего конкретно — от того, что меня вырубили куда-то в висок, или от общего переутомления всех последних часов.

— Имя, фамилия, отчество.

Мужчина со шрамом произнёс это тоном, полным пренебрежения и нетерпения. Будучи руфером, я имел большой опыт общения с охранниками, чоповцами и полицейскими. И едва ли мог вспомнить кого-то из них, кто говорил бы так жёстко и властно. Этот же не испытывал ко мне ни доли сочувствия, что было видно сразу.

— Думский Артём Николаевич, — честно ответил я.

— Думский… — задумчиво повторил он, поворачиваясь к своим, и скомандовал: — Фамилию сверь по архиву.

Один из бугаёв покинул комнату.

— Как сюда попал? — вернулся к допросу главный.

— Говорил уже. За мной гнались. Стреляли. Забежал попросить помощи.

— Из-за чего гнались?

— Не знаю. Просто появились из ниоткуда и стали стрелять.

— Где появились?

— На Лиговском. У этого… хлебозавода. И потом пару раз, пока я бежал, тоже по пути появлялись.

— Если стреляли, это другие должны были видеть. Видел кто?

— Конечно. Да всю дорогу, что я бежал, почти всегда кто-то из прохожих видел. А ещё стреляли по водителю на дороге. И ещё с одними в перестрелку вступили. На Коломенской вроде.

— Ты под кислотой был?

Очередной вопрос показался слишком уж неожиданным, выбивающим из колеи. Возможно, в этом и состоял замысел. В общем-то я изначально понимал, что в рассказанную мной историю не то что поверить сложно — мне и самому-то её не переварить. Но свидетелей же куча!

— Нет.

— До хлебозавода откуда и куда шёл?

— Да никуда я… Отец меня в машине вёз. Не знаю, что-то странное было… Потом уже на Лиговском оказался. Без отца. Только домой и хотел.

— Пятая графа?

— Что? — не понял я.

— Пятая графа, — повторил он. — Национальность.

— Русский.

— Живёшь где?

Я назвал адрес. Заодно уточнил, что проживаю с матерью, отцом и младшим братом. Про старшую сестру не стал говорить, она отдельно живёт. Бугаи и так выглядели как настоящие бандиты — не хватало ещё разбрасываться личными данными.

Другое дело, что мне уже и самому верилось с трудом, что мой дом и моя родня — здесь. Что-то с этим миром не так.

— Шрам, всё чисто. — В помещение вернулся ушедший ранее бугай. — Ни среди одарённых, ни среди талантов не видать. Шваль только всякая, по мелочи.

— По Москве искал? — спросил в ответ человек со шрамом, то есть Шрам. — По провинциям?

— Ищут, — отмахнулся тот. — Но вряд ли что-то найдут. Зато наши с района только что подвалили.

Шрам тут же встал и ушёл, прихватив с собой того, который отчитывался. Остался единственный — тот самый лысый, что меня уложил. Тварь здоровая. Сейчас он стоял, подобно охраннику: ноги на ширине плеч, руки сжаты в замок за спиной. Взгляд пустоватый, но как будто довольный. Да, вероятно, он очень собой доволен. Такого опасного преступника обезвредил.

— Мне нужно