случаях — целиком, чаще — эпизодами) исторических фигур периода Трех государств и Объединенного Силла — государственных деятелей, полководцев и героев, поэтов, писателей и ученых, «почтительных сыновей и дочерей», а также «предателей», узурпаторов и т.д.

Отдельным содержательным элементом летописи следует считать комментарии — «рассуждения историографа» (кор. сарон), в которых излагалась оценка Ким Бусиком событий, исторических персонажей, изменений в культурной или (крайне редко) социальной жизни государств. Конфуцианский принцип изложения исторических событий требовал безусловного отделения личного мнения автора от текста основного летописания, ибо их смешение воспринималось конфуцианцами как искажение исторических фактов или их пристрастная подача, т.е. искажение истины, отсутствие добродетели.

Задача летописи, сформулированная самим Ким Бусиком в письме при подношении вану «Исторических записей трех государств», состояла в том, чтобы исправить ситуацию, когда «нынешние мудрые мужи..., когда речь заходит о делах нашего государства, оказываются в полном невежестве, не знают ни начала их, ни конца», а древние записи «из-за грубого и несовершенного слога, из-за больших пропусков в фактических сведениях... непригодны для выявления добродетели и зла государей и государынь, преданности и предательства вассалов, умиротворения или смуты в государстве, благополучия или мятежности в народе, что могло бы служить назиданием для потомков», в то время как китайские хроники этого периода «не содержат больших подробностей... об иностранных делах»[25]. Таким образом, летопись должна была стать, если говорить современным языком, гигантским «консультационным и информационным справочником», предназначенным для использования в делах управления государством, т.е. для получения нужных сведений, основанных на исторических прецедентах, классических управленческих концепциях[26] и рекомендациях (также прецедентного характера).

В отличие от хронистов, ведших записи о современных им событиях, Ким Бусик принадлежал уже к другой эпохе, времени развитого средневековья со своими стандартами и воззрениями, когда историография становится предметом и инструментом государственной политики. Ким Бусик входил в число лиц, занимавших самое высокое положение в государстве Коре. Он был одним из трех знатнейших (самгон), обладавших наивысшим чиновным званием (тхэбо) и третьим по значительности (тхэса), занимал должности управляющего (министра) двумя из шести правительственных ведомств (министерства чинов и министерства церемоний), носил наивысший (первый) чиновный ранг — «столп государства» и т.д. Наряду с этим ему были присвоены также звания члена (тхэхакса) придворной академии Чипхёнджон («Павильон собрания мудрецов») и Главного государственного историографа (камсу кукса) — надзирателя над составлением истории государства — пост, который занимал самый выдающийся из конфуцианских ученых и государственных чиновников страны. Именно в качестве высшего сановника государства Ким Бусик возглавлял и направлял работу чиновников Исторического управления при составлении Самгук саги. Он выступал главным редактором (пхёнсу), руководившим деятельностью коллектива чиновников — авторов, которые называли себя «участниками» (чхамго). В конце летописи перечислены их имена: Ким Ёнон, Чхве Убо, Ли Хванджун, Пак Тонге, Со Анджон, Хо Хонджэ, Ли Онмун, Чхве Санбо[27].

Положение Ким Бусика, его личные политические взгляды и взгляды той группы аристократии, к которой он принадлежал, формировали и другие задачи летописи, не отраженные историографом в письме вану, но отчетливо заметные в самом тексте, в манере его подачи, аргументации и оценках. Если, например, Син Хёнсик называет Самгук саги «продуктом слияния социальной необходимости XII в. и личной концепции историографа»[28], то Ли Ганнэ полагает, что «Исторические записи» были «своеобразной формой социального протеста» историографа, принадлежавшего к группе старой служилой аристократии, которая к тому времени начинала терять политическое влияние при дворе[29]. В тексте «Биографий», например, можно найти следы того, что род каяских Кимов после смерти Ким Юсина — одного из центральных персонажей всего раздела «Биографий», прямым потомком которого был сам Ким Бусик, — начал терять свои позиции. Показывая Ким Юсина идеальным подданным, полководцем и государственным деятелем, Ким Бусик восстанавливал историческую справедливость в собственном понимании.

Историографическую концепцию Ким Бусика на материале «Основных записей» подробно исследовал М.Н. Пак во вступительной статье ко второму тому настоящего издания «Ким Бусик как историк». Вступительная статья к третьему тому продолжает это исследование уже на материале «Биографий», рассматривая их как один из важнейших источников по освещению истории всех трех государств. Само название Ёльчон обязано своим появлением, по всей вероятности, Сыма Цяню, употребившему его в Ши цзи по отношению к тем, кто «поддерживал справедливость, был уверен в себе и действовал решительно, не упуская своих возможностей, кто заслугами прославил свое имя в Поднебесной»[30]. Вместе с тем сам Сыма Цянь понимал этот термин несколько шире — не только как собрание сведений о выдающихся личностях, но и как рассказы о жизни различных народов[31], поэтому и описание Древнего Чосона в Ши цзи входит в раздел Ле чжуань.

Нельзя сказать, что отечественные корееведы обошли вниманием биографический раздел Самгук саги. Сведения из Ёльчон приводит С.В. Волков в своих монографиях «Чиновничество и аристократия в ранней истории Кореи» и «Ранняя история буддизма в Корее»; М.И. Никитина и А.Ф. Троцевич посвятили проблеме изображения человека и исследованию особенностей стиля Ким Бусика главу книги «Очерки истории корейской литературы до XIV в.», где привели перевод нескольких биографий[32]; комментированная биография выдающегося мыслителя, литератора и поэта Чхве Чхивона из Самгук саги имеется в книге Л.В. Ждановой «Поэтическое творчество Чхве Чхивона»[33]; комментированный перевод некоторых биографий можно найти в сборнике «Корейские предания и легенды»[34], причем там же приведены другие версии биографий героев Самгук саги (например, Ким Юсина), помещенные в летописи Самгук юса («Забытые деяния [эпохи] Трех государств»), составленной буддийским монахом Ирёном (Иль Ёном) в XIII в. Однако до сих пор полный комментированный перевод всех глав «Биографий» из Самгук саги не был опубликован ни на русском, ни на одном из западных языков.

Итак, обширный (10 квонов) биографический раздел Самгук саги описывает жизнь достаточно широкого слоя корейского общества эпохи Трех государств — от знатнейших царедворцев до простолюдинов[35]. Верный классическому конфуцианскому принципу «не создавать, но передавать», Ким Бусик активно пользовался теми материалами, что достались ему от предшественников, — жанр жизнеописаний существовал уже в период Трех государств, и Ким Бусик упоминает несколько произведений, выдержки из которых он приводит. Среди них — «Записи о деяниях [Ким Юсина]» в десяти главах, составленные праправнуком Ким Юсина, силласким чипсараном Ким Чанчхоном[36], сочинения управителя (тодок) области Хансанджу Ким Дэмуна Косынджон («Биографии высших буддийских наставников») и Хваран сеги («Описание поколений хваранов»)[37], а также некоторые другие, включая и китайские[38]. Всего в «Биографиях» упоминаются 86 человек, однако персонифицированные сведения имеют только 69 из них, а так называемые «личные записи» (кор.