горничной, а самым настоящим менеджером. Так гласил бейджик у неё на груди! Она улыбалась гостям своей лучезарной улыбкой, говорила на двух языках и носила вполне элегантный костюм.

— Танюх! — начала без вступлений Инна. — Ты сидишь?

— Да, — заверила Таня, готовясь услышать очередную сплетню из разряда «любовных». Но на сей раз новости были куда интереснее.

— Прикинь, Самохина бебика ждёт, — с восторгом вещала подруга, — Она в декрет пойдёт летом, и место у стоечки освободится!

Таким любовным словом «стоечка», Инна звала своё рабочее место.

— А мне что с того? — вяло ответила Таня, ковыряя пальцем ноги гладкий камушек.

— Петровна искры метала! Мол, как не вовремя, в самый разгар! — продолжила Инна, — Ну я и сказала — возьмите Смирнову, она будет сильно стараться.

Услышав свою фамилию, Таня встрепенулась. Её будто водой окатили, и даже на лбу появилась испарина.

— Ты с ума сошла? — прокричала она на подругу. — Ну, какой из меня менеджер?

— Вполне симпатичный, — заверила Инна.

Но Таня, хватаясь за голову, простонала:

— Я ничего не умею!

Инка цокнула:

— Да что там уметь-то? Знай себе улыбайся, кивай. Там главный критерий — фактура. А с этим у тебя всё в порядке.

— А язык? — возразила Татьяна, — Я английский не знаю!

— Я тебя умоляю! — рассмеялась подруга, — Я тебе набросаю словарный запас, за неделю разучишь.

— А…, — Таня запнулась, ища аргументы. Смутный образ самой себя в униформе и с бейджиком уже забрезжил на горизонте, — Что на это сказала Петровна?

— Сказала, подумает, — обнадежила Инка. — Ну, короче, я буду держать тебя в курсе.

Закончив волнительный разговор, Таня выдохнула. Но пока что без облегчения! Хотя образ в бейджике всё ещё не растаял, но страх затмевал собой радость. Справится ли она? Не ударит ли в грязь лицом? Ведь у Инки диплом, а у неё — всего-то и есть, что училище. Она собиралась пойти на завод, вслед за матерью. Но свернула, решив для себя, что работа в отеле будет меньшим из зол.

Когда эмоции схлынули, она попыталась вспомнить хотя бы пару английских слов.

— Good morning! — сказала с улыбкой. Получилось фальшиво.

И, решив по пути домой наведаться в книжный, за разговорником, вскочила на ноги. Сил усидеть на месте после таких новостей, не осталось! Море, будто бы радуясь вместе с ней, зашелестело волнами. Захотелось отдаться ему, остудить своё тело, разгоряченное новыми планами.

Таня стащила «варёные» джинсы, скинула потную майку. Порылась в своём рюкзаке и громко фыркнула, осознав, что забыла купальник. Правда, в этом укромном местечке можно было разгуливать нагишом! Не желая ехать обратно в мокром белье, она избавилась от него, оставшись, в чём мать родила. И, стыдливо краснея, поспешила нырнуть.

Вода оказалась прохладной и ощущение голого тела совсем не смущало. Было в этом что-то интимное! Как будто между ней и морем случилась связь. Оно проникало в неё, обнимая, держа на весу…

Таня закрыла глаза, позволяя ласкающим во́лнам омывать её нежное лоно. Облака торопились куда-то, собираясь в массивные белые кучи. Там, на большой высоте кружили морские чайки. Иногда Таня им завидовала! Оттуда, сверху, мир со всеми его проблемами, казался ничтожным. И она представляла, как летит, разрезая воздушные массы своими широкими крыльями. И снисходительно глядя вниз, на суетных «муравьёв», что называют себя царями природы.

Её охватила такая приятная нега, что Таня забыла о времени. И встрепенулась, только почувствовав, что тело, отдав весь свой жар, начало остывать. Оставшись лежать на спине, она неторопливо стала грести в сторону берега. И обернулась, когда до него оставалось каких-нибудь несколько метров. Ноги не сразу нащупали твёрдую почву. А взгляд, уловив движение, замер…

Сперва Таня решила, что это мираж. И даже зажмурилась, желая прогнать наваждение. Но оно не исчезло! Оно продолжало, сидя на корточках, бесстыдно копаться в её рюкзаке.

— Эй! — возмутилась она.

Парень прервал своё действо и посмотрел на неё. Худощавый, поджарый, с копной непослушных волос, он не был похож на грабителя. При виде Тани у него на лице заиграла улыбка.

— Привет, русалочка! — прокричал он в ответ с таким дружелюбием, точно старой знакомой.

Но Таня пропустила мимо ушей его приветственный возглас. Учитывая, что в руках незнакомца до сих пор был её рюкзак.

— Не трогай мои вещи! — завопила она.

Он склонил на бок голову:

— А то что?

Позабыв о том, что стоит без одежды, Таня чуть было не вылезла из воды. Но, осознав всю комичность своего положения, присела на корточки.

Тем временем воришка, отыскав что-то взглядом, нагнулся, и поднял с камней… её розовый лифчик. На лице у него отразилось глубочайшее понимание, когда вслед за этим он нашёл её трусики.

— Пошёл вон! — что есть сил, прокричала она. Тело в объятиях моря озябло, и по коже бежали мурашки.

Незнакомец в ответ рассмеялся:

— Ух, ты, какая злая! А покажешься целиком?

Теперь, имея в руках этот козырь, он распоясался вовсе. И руки его исчезли в распахнутом зеве её рюкзака.

— Чего у тебя тут? — сквозь шум набегающих волн услышала Таня.

Наружу полетели какие-то вещи: любимая книга, блокнот и салфетки. Шнурок от наушников мелькнул и исчез в кулаке у обидчика.

— Это твой телефон? — он с усмешкой достал древний гаджет. Оценил, вероятно, прикинув в уме, что нормальную сумму поднять не удастся. И с досадой заметив:

— Старьё! — принялся ворошить содержимое дальше.

— А вот это уже кое-что, — различила Татьяна и напряглась, пытаясь понять, что именно попалось ему на глаза.

— Нет! Не трогай! — закричала она, увидев в его руках свой потрепанный временем кошелек.

Не обращая внимания на её крики, он открыл его, вытащил пачку банкнот и присвистнул от радости.

— Я возьму чуток, — бросил он с явной издёвкой, листая бумажки, все достоинством не менее тысячи. Одно лишь мгновение, и её кровно заработанные перекочевали в его безразмерный карман.

— Урод! Это мои деньги! — дрожащим от слёз и волнения голосом, воскликнула Таня.

Он усмехнулся:

— Уже не твои.

— Верни! — она обхватила замерзшие плечи.

Под водой её бил озноб. От страха, от холода и от обиды! Хотелось, наплевав на свой внешний вид, броситься на него с кулаками. Но силы были неравные. Таня знала, что он с лёгкостью отразит её нападение. И лишь посмеётся в ответ. Если только не хуже! Если сам не захочет напасть…

Негодяй, убедившись в отсутствии прочих сокровищ, отбросил рюкзак и обратился к ней, уже без усмешки.

— Верну, — он сделал паузу, — если выйдешь!

Таня сверлила его глазами, пытаясь удостовериться в правдивости этих слов. Он смотрел выжидающе. Не бежал, не пытался острить, а стоял и смотрел