Элисенварги закончил допрашивать дворецкого и некоторое время делал пометки в блокноте. Наконец настала очередь Эрхенио. Ветеран-охранник был мрачен, как грозовая туча. Я заметил, что парочка полицейских старается держаться у него за спиной, в непосредственной близости. Забавно было наблюдать, как эти ребята изображают непринужденность. Инспектор начал с обычных вопросов. Где Эрхенио был прошлым вечером? Чем занимался? Кого из обитателей усадьбы видел, когда это было? Охранник отвечал явно нехотя — коротко и мрачно, хотя от откровенного хамства воздерживался. Ещё бы, полиция — это вам не какой-то там частный детектив…

Дверь отворилась, и в комнату вошел констебль. Он торопливо приблизился к Элисенварги и что-то возбужденно зашептал ему на ухо. Физиономия инспектора осталась невозмутимой. Он лишь кивнул и как ни в чем не бывало продолжил допрос. Нет, у сторожа ничуть не больше мотивов для убийства, чем у остальных, размышлял я. Он, конечно, неприятный тип, но это ещё не повод для обвинений. Скорее всего, Эрхенио терзался виной: как-никак, обеспечивать безопасность обитателей поместья — его прямая обязанность. Отсюда и грубый тон, и мрачность. А может, он просто боится потерять своё место? Вдруг господин Ло сочтет, что в произошедшем есть и его вина.

Элисенварги о чем-то пошептался со своими коллегами, после чего громогласно потребовал собрать в гостиной всех обитателей поместья. Что это с ним, решил поиграть в Ниро Вульфа? Впрочем, инспектор вряд ли был знаком с литературой Метрополии. Я сомневался, что он вообще что-нибудь читает, ну, кроме ориентировок и должностных инструкций, разумеется.

— Я не задержу вас надолго, — начал Элисенварги, дождавшись, когда присутствующие рассядутся вокруг стола. — Я не первый год служу в полиции, и опыт подсказывает мне, что самые загадочные преступления имеют весьма тривиальные причины. Преступник глуп, господа. Он глуп изначально — поскольку воображает, будто способен обвести вокруг пальца Закон. И среди вас шестерых один является убийцей. Убийцей неумелым и тупым, прошу заметить. Я не знаю, какие мотивы им двигали, что толкнуло его на преступление. Я знаю другое — кто это сделал и когда. Думаю, о причинах своего поступка он расскажет сам. Я позволю ему сделать признание. Прямо здесь, а не в полицейском участке, да. Не хочу, чтобы кто-то потом вынюхивал подробности и развращал моих сотрудников подкупом.

Произнося последнюю фразу, он в упор смотрел на меня. Ну естественно, инспектор не мог удержаться от шпильки. Хотя в чем-то он был прав: во мне взыграло любопытство. Что такого он обнаружил (а я, соответственно — проглядел)? Откуда эта уверенность? Или он импровизирует, в надежде, что преступник чем-то выдаст себя? Ну не настолько же он глуп!

— Итак, я жду ровно одну минуту, — Элисенварги достал из-за пазухи брегет, отщелкнул крышку и положил его на стол, после чего скрестил руки на груди и принялся едва слышно насвистывать какой-то мотивчик. Всё же он переигрывает…

В гостиной повисло молчание. Слуги тревожно переглядывались, господин Эддоро в упор, не отрываясь, смотрел на инспектора. Напряжение росло. Полицейские подобрались, готовые немедленно схватить негодяя, буде он решит ускользнуть.

— Так что же, никто не желает признаться? — спросил Элисенварги по прошествии минуты. — Ну ладно… Констебль, принесите эту вещь.

Полицейский вышел — и вскоре вернулся с неким продолговатым предметом, завернутым в мешковину. Инспектор небрежным жестом откинул ткань, и нашим взорам предстал инструмент — толстый металлический штырь с зубчатой лопаткой на конце.

— Ничего не хотите сказать нам, Эрхенио? — вкрадчиво осведомился Элисенварги.

Жена дворецкого тихонько ахнула. Сторож раздраженно пожал плечами.

— Сами, что ли, не видите? Это ломик для льда.

— Пешня, — уточнил Элисенварги. — Ваша?

— Что значит — моя?! Это один из наших инструментов! Я иногда сбиваю им лёд с дорожки.

— То есть хранится он у вас?

— Да! Ну и что?! — Эрхенио вызывающе уставился на инспектора.

— И когда вы в последний раз брали его в руки?

— Прошлой зимой!

— Правда? Но мы нашли его не в сторожке. — Элисенварги взял пешню и принялся её демонстративно рассматривать. — Констебль обнаружил его в снегу, с противоположной стороны вашей хижины… И пролежал он там недолго, никак не год! Металл совсем чистый, ни пятнышка ржавчины… — Инспектор вдруг хищно подался вперед. — А хотите, я расскажу, как всё было? Вы вошли в дом, убили племянницу господина Эддоро, а по пути к себе зашвырнули орудие убийства через крышу, посчитав, что этого будет довольно! У вас даже не хватило ума отнести его подальше и припрятать! Вы сделали своё гнусное дело уже под утро — иначе упавшую пешню просто занесло бы снегом! Её и занесло — почти; но к вашему несчастью, след в сугробе всё ещё был заметен… А теперь вопрос: зачем вы убили госпожу Кеттери?!

— Нет! — Эрхенио вскочил было, но полицейские были начеку и тут же усадили его обратно. — Я не убивал её! Неправда!

— Тогда кто? Кого вы покрываете?!

— Нет! Я не знаю! Послушайте… — Сторож сжал голову руками. — Я… Я не делал этого, клянусь всеми князьями преисподней!

— Тогда зачем ты спрятал пешню?!

Повисла долгая пауза.

— Хорошо, — вдруг быстро заговорил Эрхенио. — Я объясню… Всё было не так, как вы сказали. Я никого не убивал. Да, я соврал. Прошлым вечером я не сидел у себя. Я отправился в город, точнее — в пригородный трактир «Пьяная рыба»… Дело в том, что я алкоголик, — тут сторож вскинул голову, с некоторым вызовом обвел глазами присутствующих и задержал взгляд на Эддоро. — Простите, господин Ло. Я обещал вам, да… Но… Это сильнее меня. Я набрался. Не помню, с кем я пил и как возвращался назад. Может, мне помогли, не знаю. Очнулся я уже здесь, перед самым домом. Дверь была приотворена, а ведь мы закрываем всё на ночь. Я зашел и увидел…

— Увидели что? — спросил Элисенварги.

— Это, — хрипло отозвался сторож. — Я не сразу понял, что не так, а когда сообразил, хмель враз слетел. Я не знал, что делать. Ведь как ни крути подозревать стали бы меня! Если бы я хоть чем-то ещё мог помочь госпоже Кеттери… Но… Короче, я вернулся к себе, в сторожку, нашел среди инструментов пешню и зашвырнул её в сугроб.

— Зачем? — поинтересовался я.

Гигант хмуро зыркнул на меня.

— Это единственная штука в усадьбе, которой можно быстро продолбить лёд. Я не хотел, чтобы её нашли у меня.

— Эрхенио! Если всё было именно так, то почему ты не посмотрел следы?! — воскликнул Марж. — Ведь тот, кто открыл дверь и зашел в дом, не мог прилететь по воздуху!

— Не догадался. Я вообще мало что соображал, было темно, да ещё алкоголь…

— Однако на попытку избавиться от улик у вас хватило ума, — брюзгливо молвил Элисенварги. — Бросьте валять дурака. Всё ясно, как день. Это мерзкое убийство совершили вы, больше некому. Вы сделали это спьяну, припомнив вашему хозяину какую-то старую обиду… Или вообразив её. Констебль, наручники.