И третье – самое неподходящее, дома. В своей квартире. Ловушка, если что. Лифт не работает, выход на чердак закрыт массивной решетчатой дверью. Воды нет, ибо не работает водопровод. Нет и электричества. Газа, надо думать, тоже. Ничего особенно ценного там не имелось. Бывшая жена постаралась, мать её… Когда он после очередной командировки в составе «Лидера»[1] возвратился домой, так и замер на пороге. Пустые стены… и записка на столе.

«Будь рад, что тебе осталась хоть эта халупа!»

И всё – ни подписи, ни одного доброго слова.

Тогда он в первый раз запил – совершенно по-черному. Именно из-за этого запоя и вылетел с работы. Полуторамесячного прогула не простили бы никому, невзирая ни на какие прошлые заслуги.

Понятное дело, ни о какой работе в госструктурах речь больше не шла – кто возьмёт к себе алкаша? Да ещё и уволенного по «пьяной» статье? Откровенно говоря, и самому до кровавых соплей надоело уже это постоянное хождение по ниточке. Не туда шагнул, не за то дернул – и собирай кишки с окрестных кустиков. Хватит уже!

Надо отдать должное ребятам – они не бросили. Помогали чем могли. И на последнее место работы – экспедитором – тоже пристроили они. Вот там и задержался, благо требований особых не предъявляли. Отвез товар, сдал, получил подпись на документах – свободен! Денег одинокому мужику вполне хватало, заводить семью он более не собирался. А случайные подружки изредка скрашивали его существование.

Вот так прошло три года.

Никакие новости за пределами своего круга общения его не интересовали. Ни политика, ни общая обстановка в мире – всё было пофиг. Он словно сбежал от окружающей действительности.

«Беглец ты – от жизни сбежал!» – в сердцах как-то сказал ему Палыч, бывший их начальник группы.

Пётр не возражал. Беглец, так беглец. Не вор и не убийца, в конце-то концов…

Он выбрал склад запчастей – туда было короче идти. До темноты оставалось ещё достаточно времени, шансы пройти нормально имелись немалые.

И всё равно на улицу вылезать не нужно. Проще и дешевле чуток посидеть, прислушиваясь к окружающей обстановке, и уж после всего этого…

Птичий гомон был слышен издалека. Как и лай собак, что ему сопутствовал. Кто-то за что-то дерётся… поглядим! Хотя, судя по прошлому опыту, то, за что могли драться птицы с собаками, как правило, интереса уже не представляло. Разве что чисто исторический? Типа а как именно отбросил копыта сей уважаемый гражданин?

«Оглоушить канделябром аль подушкой придушить?» – писал в свое время Филатов. Нет, попади сей многоопытный поэт сюда… стих получился бы весьма продолжительный. Да и то все способы возможного отбрасывания коньков клиентом не смог бы предвидеть даже этот великий мастер! Тут, помимо упомянутого канделябра, присутствовало ещё, как минимум, полтора десятка всевозможных способов быстрой пересадки на тот свет.

Так и есть – труп.

Не слишком давний, иначе собаки бы за него не грызлись. Они только при крайней нужде употребляют в пищу сильно несвежее мясо. Откровенную тухлятину жрать не станут. А вот птицам (особенно воронам) это по фигу – они всё едят.

И людей рядом нет – слишком вольно ведут себя птицы.

При приближении Петра вороний грай только усилился. А вот собаки, напротив, отступили. Пуганые уже? Похоже…

Итак, клиент склеил ласты явно не сегодня. День, как минимум, он тут уже лежит. Никакая засада столько ждать не станет, да и птицы больше возмущены собаками, а не кем-то ещё.

И чем же знаменит именно этот покойничек?

Изорванная пулями разгрузка – явно забугорного происхождения. Искорёженный магазин в подсумке – тоже не наш, от «эмки» под калибр 5,56-мм.

Берцы… а нету их. И остатки боезапаса кто-то утащил.

Друг-товарищ убитого? Как версия – вполне. Труп явно не перетаскивали, судя по следам крови на асфальте. Переворачивали – вполне возможно, но не переносили никуда. Оружие и боеприпасы унесли, прочее же, по-видимому, особого интереса уже не представляло. А на рукавчике-то у нас шеврон! И нерусскими буквами там что-то написано! Точно не наш. В смысле, что не армия и не полиция – там так не одеваются и шевронов таких тоже не носят. Всё больше по-русски как-то пишут… даже в самых крутых конторах.

Вот тебе, друг ситный, и здрасьте! Американец? А чего он именно здесь потерял? Как попал в город-то? Да, тут не шибко далеко до границы… но ведь и войну, вроде бы, никто нам не объявлял…

Или не американец?

Но уж точно – не русский.

Момент… а ведь у этих… как их там… транснациональных корпораций, во! У них, вроде бы и своя охрана имелась? Как их там… нет, не помню.

Ладно, с принадлежностью клиента определились. А что с него поиметь можно?

Одёжку? Продырявленную пулями и с окровавленного тела? Ну… настолько нас пока не приперло…

Ботинок нет.

Снаряги какой-то… тоже не заметно. Проводок на шее?

А ну-ка, ну-ка…

Гарнитура от рации. Самой радиостанции, к сожалению, нет. Да и вообще больше ничего полезного не заметно.

Ладно, это спереди, на груди.

А на спинке у нас что?

Ладонь осторожно скользнула под тело… и Пётр, не разгибаясь, замер. Только не дернуться!

Осторожно, буквально по миллиметру, вытаскивал он назад руку. Опа… не идет, рукав за что-то зацепился. Опять вперёд?

И снова путешествует под мертвым телом рука. Жарко, пот заливает глаза. Или это от волнения, а не от жары?

Так, уже легче, этот самый крючок остался где-то справа.

Есть!

Он сел на асфальт.

Не привычная граната, нет, тут какая-то другая хрень лежит. Аналог «МЛ-7»[2]? Очень даже может быть. Переверни или приподними тело – и будет уже два покойника. Немаленькая там хреновина, заряд явно не как в обычной противопехотке.

Нет, друг ситный, лежи-ка ты тут и далее. Мне так как-то спокойнее будет…

Посидев пару минут, он поднялся. Нет уж… на фиг такие развлекухи.

Краем глаза он уловил какое-то движение, и уже в следующий миг его тело распласталось на растрескавшемся асфальте.

Что там?!

Человек.

Обычный, на двух ногах. Целеустремлённо куда-то топающий. Мимо нас – и слава Богу!

Проводив его взглядом, Пётр осторожно приподнялся и, стараясь не попасть на глаза прохожему, осторожно последовал за ним.