Так что этот вариант был возможен, в общем-то, еще в 1920-е годы в советской России.

Если бы лозунг Николая Бухарина «Обогащайтесь и не беспокойтесь, что все прихлопнут» воплотился в жизнь, СССР обретал шанс стать совсем другой страной. В этой стране сторонники НЭПа одерживают победу над партийно-хозяйственной бюрократией. Энтузиазм масс движим не мечтой о счастье будущих поколений, а радостным ощущением собственной улучшающейся жизни. Сталин остается в истории как малоуспешный наркомнац эпохи военного коммунизма.

Реальная политическая демократия, гарантии собственности и законность становятся повседневной нормой. Индустриализация проводится на базе рыночных отношений, без обнищания населения и подрыва аграрной основы народного хозяйства.

Нет трагедии коллективизации, нет обострения классовой борьбы, нет врагов народа, нет ГУЛАГа.

В реальности от НЭПа осталась лишь комичная фигура нэпмана и память о несвершившемся золотом веке социализма.

НЭП был необходим, и если бы Ленин прожил дольше, продолжилась бы и эта экономическая политика. Ленин реально пробыл у власти 5 лет. Не такой уж большой срок для новоиспеченного вождя, который задумал — ни много ни мало — построить новый мир.

Ленин понял: несмотря на то что старый мир снесен до основания, как пелось в «Интернационале», вновь появляется жуткий кошмар в виде бюрократии. Если посмотреть на последние работы Ленина, там он чертыхается, что возродилась бюрократия. Он пишет, что чиновничий бюрократизм царской России уничтожен, как язва, а уже растет советская.

Если бы фортуна и дальше была бы к нему благосклонна, если бы не случайные пули, которые спровоцировали ухудшение здоровья, куда бы привел страну ее вождь?

История предполагает много вариантов. Если бы Ленин прожил чуть дольше, то он сам бы стал мастером аппарата, стиля управления, каким будет позже Иосиф Виссарионович, который принял и впитал бюрократические принципы. Или, наоборот, Ленин придумал бы какой-нибудь гениальный ход, который избавил бы Русь хоть от этой напасти (у Ленина это не дураки и дороги, а пьянство и бюрократия). Хотя вряд ли бы он смог справиться и с тем, и с другим. Что касается бюрократии — это совершенно безнадежная затея. Если она появилась, то живет и процветает, подгребая под себя все больше и больше.

Его жизнь началась с тайны и тайной же закончилась. Последние дни Ленина и болезнь, от которой он умер, долгое время оставались загадкой для историков. Накануне траурной церемонии в «Известиях» появилась статья о причинах смерти: говорилось, что Ленин умер от склероза. Позднее стали писать, что причина смерти — кровоизлияние в мозг.

После смерти Ленина Политбюро решило провести тайные исследования мозга величайшего вождя человечества. Причем сначала собирались везти его в Германию, но потом решили создать в Советском Союзе специальный Институт мозга. Однако возглавить его пригласили все-таки немца — профессора Фохта. Он исследовал мозг Ленина и выдвинул предположение о его гениальности — на основании того, что в мозге вождя было много своеобразно расположенных пирамидальных клеток. Чуть позднее один его немецкий коллега сделал открытие, что подобное строение мозга часто встречается у душевнобольных…

В 1923 году, еще до смерти Ленина, уже был создан Институт Ленина, который возглавил Каменев. В 1924 году Ленин скончался, и его соратники — Троцкий, Луначарский и другие — продолжали создание мифа о Ленине и шлифовку его биографии.

Ленин начал писать автобиографию, точнее, анкету, которую ему предложили заполнить. Но он не смог уложить свою жизнь в предложенные графы, ему всегда было сложно соблюдать границы. Написать правду Ленин не мог, а выдумывать автобиографию не хотел, она получилась бы очень короткой, слишком многое ему пришлось бы скрывать. Листок, исписанный знакомым, острым почерком… Та же рука подписывала документы и приказы, которые превратили Россию в Советский Союз, которые вершили судьбы миллионов, которые лишали жизни или заставляли жить в вечном страхе.

Возможно, напиши он автобиографию, вся мировая история действительно могла бы пойти по другому пути…

В 1937 году на Всемирной выставке в Париже грандиозный павильон Советского Союза находился напротив не менее монументальных выставочных залов Германии. Противостояние империй — СССР и Третьего рейха — материализуется в камне и металле.

На нейтральной парижской территории идет борьба за умы, борьба за главенство в мире. Это поединок, личный спор между Сталиным и Гитлером, и уже в этой схватке должен победить сильнейший.

И в Москве, и в Берлине понимают, что новое время останется запечатленным в архитектуре даже в бо́льшей степени, чем в литературе, музыке и живописи.

Спустя всего четыре года Советский Союз и фашистская Германия сойдутся в смертельной схватке, которая принесет обоим народам неисчислимые страдания. А пока каждый из них доказывает свое превосходство в строительстве нового мира: серп и молот против свастики и камня, созидание и труд молодой Страны Советов против агрессии и монументальной незыблемости рейха. В последнем предвоенном десятилетии борьба символов и идеологий достигает своего пика.

В дни проведения парижской выставки французская печать восторженно отмечает: «Гигантская статуя павильона Советов передает молодость, которая прорывается ввысь своей великолепной радостной легкостью, как большая надежда, шагающая к небу».

Те же газеты, говоря о германском павильоне, цитируют слова личного архитектора фюрера Альберта Шпеера — это «кусок священной земли, выполненный из немецкого железа и камня». Подавляющая мощь, немецкий лаконизм, орел, сжимающий когтями свастику. «Deutschland über alles» — «Германия превыше всего». Ни у кого не должно появиться и доли сомнения, кто будет править миром.

Вокруг строительства советского павильона бушуют почти что детективные страсти. Немцы в буквальном смысле охотятся за чертежами павильона Иофана, для того чтобы понять, какой высоты будет вся конструкция.

Шпеер в панике. Он принимает решение увеличить высоту своего павильона на 10 метров. Орел, венчающий конструкцию, оказывается меньше задуманных пропорций, его черты съедаются перспективой увеличенной высоты.

Очевидцы поражены динамикой статуи Мухиной. Рабочий и колхозница доминируют в общей панораме Парижа, а шпееровская башня выглядит как неуместное препятствие. Мухина придумывает поразительной красоты постамент, с которого легко взлетают ввысь женская и мужская фигуры. На фоне мрачного сооружения с орлом и свастикой скульптура Мухиной приобретает какую-то неземную притягательность. Парижан завораживает как бы «оживший» металл, который вбирает в себя голубизну неба. Серо-розовый мрамор мерцает каким-то неземным светом.

Несмотря на явное преимущество советского павильона, устроители выставки принимают дипломатичное решение. Противостояние СССР и Германии на берегах Сены заканчивается вничью. Советский и немецкий павильоны делят главный приз. А в соперничестве архитекторов побеждает Альберт Шпеер. Он получает Гран-при за проект оформления территории съездов НСДАП в Нюрнберге. Волею судеб именно там в 1945 году он будет осужден Нюрнбергским трибуналом как военный преступник. Но до этого часа пройдут еще долгие восемь лет…