Повисла тяжелая пауза.

Наконец Лен Уикем сказал:

– Сходи к этой Энджер и, если что-нибудь откопаешь,перезвони. А если нет – сразу возвращайся, и чтобы вечером был в Лондоне.

– Но сегодня пятница, – возразил я. – Ясобирался проведать родителей.

В ответ Уикем бросил трубку.

У главного входа во флигель меня встретила женщинапреклонных лет, к которой я обратился «миссис Энджер»; она только спросила моеимя, внимательно изучила редакционное удостоверение, провела меня в ближайшуюкомнату. В этих апартаментах, обставленных просто, но привлекательно –индийские ковры, старомодные стулья и полированный стол, – я почувствовалсебя как бродяга: мой костюм изрядно помялся в дороге, а потом еще и промок.Минут через пять женщина вернулась и произнесла фразу, от которой я похолодел:

– Леди [2] Кэтрин готова вас принять.

Последовав за ней на второй этаж, я оказался в просторной,уютной гостиной с видом на долину и островерхие скалы, которые сейчас едваугадывались за пеленой дождя.

У камина, где полыхали и дымились поленья, стояла,протягивая мне руку, молодая женщина. Известие о том, что хозяйка домапринадлежит к аристократическому роду, застало меня врасплох, но она держаласьбез тени высокомерия. Меня приятно поразила ее внешность: высокий рост, широкиескулы, волевой подбородок. Темные волосы, уложенные с таким расчетом, чтобысмягчить резковатые черты лица. Широко раскрытые глаза. Выражение нервическойсосредоточенности – словно она беспокоилась, как бы я не сказал или не подумалчего-нибудь неподобающего.

Ее приветствие прозвучало суховато, но стоило прислугеоставить нас одних, как манеры хозяйки переменилась. Она представилась мне какКейт Энджер, а не леди Кэтрин, и попросила обходиться без титула, о котором, поее словам, вспоминала редко. Ей хотелось удостовериться, что меня в самом делезовут Эндрю Уэстли. Я это подтвердил.

– Наверно, вы побывали в главном здании?

– В «Церкви ликования»? Дальше двери меня не пустили.

– Боюсь, это моя вина. Я предупредила о вашем возможномприезде, но миссис Холлоуэй не выказала особой радости.

– Значит, это вы прислали письмо в нашу газету?

– Мне нужно было с вами встретиться.

– Я так и понял. Но откуда вам обо мне известно?

– Непременно расскажу. Только я еще не обедала. А вы?

Я признался, что сделал остановку в деревне, но вообще-то сутра ничего не ел. Мы спустились на первый этаж, где хлопотала экономка – ледиКэтрин называла ее миссис Мэйкин; она готовила незамысловатый ленч – ломтикихолодного мяса, сыр и салат. Когда мы сели за стол, я спросил Кейт Энджер,зачем ей понадобилось вызывать меня из Лондона в такую даль, да еще поднадуманным предлогом.

– По-моему, предлог не надуманный, – ответила она.

– Мне нужно за сегодняшний вечер подготовить репортаж.

– Ну, это будет затруднительно. Вы едите мясо, мистерУэстли?

Она передала мне тарелку с ломтиками говядины. За едой мыподдерживали вежливую беседу, Кейт задавала вопросы о газете, о моей карьере, отом, где я живу, и так далее. Меня все еще немного отпугивал ее титул, онсоздавал между нами невидимую преграду, но чем дальше, тем непринужденнеестановилось наше общение. В ее поведении сквозила настороженность, почтинервозность, и, слушая меня, она то и дело отводила глаза и оглядывалась. Ярешил, что это не признак отсутствия интереса, а просто свойство ее натуры. Унее, например, дрожали руки, когда она брала что-нибудь со стола. Выждавнемного для приличия, я попросил ее рассказать о себе, и она поведала, что этотдом принадлежит их роду более трех столетий. Почти вся долина входит в составпоместья, а земля сдается в аренду фермерам. Ее отец носит графский титул, нообосновался за пределами Англии. Мать умерла, из близкой родни осталась толькостаршая сестра, которая с мужем и детьми проживает в Бристоле.

Вплоть до Второй мировой войны в доме держалинемногочисленную прислугу и сохраняли семейный уклад. Потом министерствообороны реквизировало большую часть комнат и разместило в них региональный штабтранспортного управления Королевских военно-воздушных сил. Тогда-то семья ипереместилась в восточный флигель, который так или иначе всегда был самойлюбимой частью дома. После войны Королевские ВВС отбыли восвояси, иосвободившиеся помещения занял Совет графства Дербишир. Что же касаетсянынешних арендаторов (как называла их Кейт), то они вселились сюда в 1980 году.Поначалу ее родители были обеспокоены соседством американской религиозной секты– о сектантах чего только не говорят, – но семья нуждалась в средствах, даи устроилось все наилучшим образом. Занятия в Церкви проходили без всякогошума, сектанты оказались людьми вежливыми и приятными в общении, так что впоследнее время ни Кейт, ни жители деревни не задумывались о том, чего можноожидать – или опасаться – от новых соседей.

Мы закончили ленч, и миссис Мэйкин подала кофе. Тут ярешился:

– Значит, билокация священника, ради которой я сюдаприехал, – не более чем выдумка?

– И да, и нет. Служители этого культа не скрывают, что воснове их учения лежат слова духовного лидера. Отец Франклин – стигматик, ктому же считается, что у него есть способность к билокации, но этого не разу неподтвердили сторонние наблюдатели – во всяком случае, в контролируемыхусловиях.

– И все-таки: это выдумка или нет?

– Даже не знаю. Свидетельницей последнего эпизода сталаодна женщина, местный врач, которая зачем-то дала интервью дешевой газетенке, ижурналисты раздули целую историю. Я узнала об этом буквально на днях, когдаходила в деревню. Не понимаю, как можно этому верить, ведь глава секты отбываетсрок заключения в Америке, верно?

– Но если такой случай действительно имел место, этотем более любопытно.

– Это, скорее, подозрительно. Ну, например, откудадоктору Эллис известно, как выглядит священник? Выходит, она поверила на словоодной из сектанток.

– Но из вашего письма следовало, что это чистая правда.

– Я же сказала: мне важно было встретиться с вами. Ато, что он питает страсть к билокации, – грех не воспользоваться такимсовпадением.

Она рассмеялась – так обычно смеются, когда ожидают, чтособеседник оценит удачную шутку. Я понятия не имел, к чему она клонит.

– Разве нельзя было просто позвонить в редакцию? –спросил я. – Или написать мне лично?

– Почему же нельзя?.. Просто у меня не было уверенности,что вы – тот, кто мне нужен. Для начала требовалось с вами познакомиться.

– Не могу понять, почему вы связали мою персону скаким-то религиозным фанатиком, а тем более – склонным к билокации?