Теперь Рох видел перед собой не Тине, а Лориан. И осознание того, что она сейчас где-то далеко полосовали на лоскуты, сдирало кожу живьём. Невыносимо. Ещё и Балаж задерживается. Одержимый разрывающим на части желанием — найти её немедленно, Рох допил остатки рома. По горлу пронёсся огонь, опускаясь в грудь, немного заглушил внутренний мятеж, такой что хотелось рвать всех на куски.

Оставив Тине без ответа, Рох бросил монеты на стол, давая знак Хунору выезжать.

— Подожди, — одёрнула Тине, касаясь холодными как у лягушки пальцами запястье Роха.

— Что тебе?

Тине растерянно облизала бледно-розовые губы.

— Я могу с тобой поговорить?

— О чём?

Тине помолчала, глянув на Хунора, сказала уже тише:

— О своей сестре.

Сквозь всё тело будто копьё прошило, пригвоздив Роха на месте. Что может сказать Тине о своей сестре, да и какой к чёрту сестре? Проклятье, Рох готов слушать всё только бы это помогло хоть на шаг приблизить к ней.

— Хунор, подожди меня снаружи.

Тине удовлетворённо, но всё же сдержанно улыбнулась. И как только роуд оставил их вдвоём, Тине присела на край высокого стула. Рох оглядел её внимательней, напрягся.

— Ну? — уж он не собирался вытягивать ответ. Это не в его манере. А тут готов был даже ждать.

Зеленоватые глаза будто потускнели, а черты лица затвердели, как и блеклые губы.

— Как Лориан? Я очень тоскую по ней. Люблю её, пусть и не родные, я очень к ней привыкла. И даже не думала, что расставание будет таким болезненным. Скажи, могу я с ней хоть повидаться?

Рох сощурил глаза, окидывая Тине внимательным взглядом. Очень переживает, что даже провожать не вышла, когда Рох забирал Лориан из дома. И уж точно проявила заботу, когда пришла к нему в комнату подставляя его члену свой бледный зад, делая вид что сопротивляется. Тине сжала подрагивающие напряжённо пальцами край столешницы.

— Не удачная попытка, — перевёл на неё взгляд, собираясь уходить, чтобы не тратить время на эту пустую болтовню.

Тине невинно захлопала ресницами, но потом выдохнула резко, гневно сведя светлые брови.

— Да ты прав. Я её ненавижу всем сердцем. Призираю эту лицемерку. И ты даже не представляешь кого пригрел на своей шеи. Я не понимаю чем она тебя так зацепила. Лориан тебя предаст, как предала и меня. Не доверяй ей ни в чём, она не стоит тебя. Это подлая продажная дрянь только прикидывается бедной овечкой. Она подставит тебя, как только подвернётся лучший момент, вот увидишь. У неё чёрствое грязное сердце.

— Лориан чиста, — резко оборвал Тине, сжимая туго кулаки, хоть уж очень хотелось сдавить её шею, чтоб замолчала.

Тине, сомкнув твёрдо пересохшие губы, с острой досадой хмыкнула. Глаза её влажно заблестели туманясь.

— Я тебя предупредила. Ты ещё вспомнишь мои слова, — проговорила сдавленно, проглатывая какую-то свою обиду.

Крылья носа Роха вздрогнули, выдыхая жар, он отступил, и направился к выходу оставляя Тине одну. В лёгкие будто ледяные осколки впились от мысли что Лориан сможет его предать. Нет! Лориан просто его боится, поэтому сбежала. Проклятье. Рох не хотел, чтобы она его боялась. Не хотел! Тине всё-таки добилась своего — посеяв в нём ядовитое, отравляющее кровь, зерно. И единственное чего он всем нутром жаждал — найти её как можно скорее, иначе, эта необходимость в ней вывернет его наизнанку. Найти и дать понять, насколько желанна до безумия, до горячей дрожи. Маленькая упрямая Лориан, его птичка, его дикая волчица, рождала в нём то, что следовало похоронить в самой глубокой яме.

Лориан брела вдоль берега неизвестно сколько времени. Дождь уже давно перестал лить, хоть над головой серыми клубами бушевали тучи, сулили ливень. Лориан промокла до нитки, усталость разливалась свинцом по мышцам и ломило всё тело, с трудом ступала по мягкой, напитанной влагой, земле, что податливо сминалась под стопами. Мокрое платье спадало ощутимой тяжестью и волосы спутались в тяжёлой влажной косе. Туман стелящийся по земле, кутал Лориан в тёплую простыню. И всё равно она продрогла. Лориан больше не оборачивалась, не озиралась — никто не преследовал её. Она ушла. Смогла уйти. Но внутри нет радость, нет удовлетворения, только пустота. Просто устала. Но останавливаться было нельзя.

Так Лориан шла до самого вечера, забрела куда-то совершенно потерявшись в местности. Теперь она не понимала в какой стороне был Шеит и где портовый город Сурул. Голову наполнял туман и думать было сложно. Лориан прикладывает слишком много сил чтобы просто идти.

Но когда небоскат начал темнеть, паника всплеснула внутри ледяной волной. Оставаться на улице ночью в такую сырость — самое ужасное что может случится. В конце концов она уже должна была набрести на какое-нибудь жилое селение, не может же быть чтобы эти земли оказались настолько дикими, ведь совсем не далеко Сурул.

Отчаяние не найти прибежище едва не затопило Лориан, как в сумрачном зыбком мареве показались тусклые огоньки. Лориан пошла на них быстрее, едва не плача от радости и облегчения. Пустилась почти в бег, чувствуя, как озябли ноги в мокрых сапожках. Вскарабкалась на взгорок и пошла к околице, приподнимая мокрый запачканный землёй подол. Но стоило только обрадоваться, как новое сомнение укололо иглой. У неё не было денег, не было ничего. Может кто-то пустит её переночевать, поможет. Матушка бы впустила заплутавшую девушку. У неё доброе сердце. И Лориан понадеялась, что её кто-нибудь приютит на ночь. Лориан больше не могла думать, единственное чего хотелось ей — оказаться в тепле, лечь на поверхность под одеяло и согреть зудящие от ходьбы ноги. Лориан чувствовала себя одинокой и брошенной. У неё нет дома нет одежды, нет ни чего. Рох забрал у неё всё. Жалость к самой себе душила, хоть как она не пыталась с ней бороться.

Деревенька находилась на взгорье у подножья еловых зарослей в густой туманной влаге. Ещё через несколько шагов, повеяло сыростью и сеном, конским потом — видимо неподалёку было стойло, или небольшая ферма.

Лориан насчитала семь дворов. Едва она приблизилась к околице, как залаяли тревожно псы. Но из людей никого не было видно — все уже верно сидят у каминов за горячим ужином. Лориан прошла к самому крайнему дому — вело собственное чутьё. Приблизившись она окинула строение взглядом. Дом оказался высокий, с маленькими окнами, как и во всех глухих селениях, чтобы никто не смог проникнуть в вырубленные пробоины. Без излишеств, но надёжный. Часть дома была сложена из каменных стен, другая — из дерева, видимо какая-то летняя пристройка. У порога одна к одной сложены нарубленные дрова, значит, семья здесь хозяйственная, хоть не было, вместо неё — заросли кустарников.

Лориан пройдя по узкой тропке, лихорадочно думала о том, что будет говорить и как попроситься на ночлег. Хотя подступающая ночь и холод толкали её вперёд, вынуждая забыть о всякой опаске и стыде. Лишь бы в укрытие, опустить ноги в горячую воду — согреться.