Пирс нахмурился:

– Я отвезу тебя в больницу.

– Не надо, пожалуйста. Ничего не сломано. Ты же видишь. Все не так плохо, как кажется. Правая нога цела. Я смогу двигаться.

Пирс имел дело с изрядным количеством спортивных травм и был сертифицированным специалистом по оказанию медицинской помощи. Но при виде пострадавшей Никки ему стало немного не по себе. У нее была такая светлая, мягкая и красивая кожа, что ранение выглядело еще более устрашающим. У нее были узкие ступни и тонкие щиколотки. Пирс понял, что поглаживает подошву ее поврежденной ступни большим пальцем, только когда Никки беспокойно заерзала.

Пирс тут же спустил ее ногу со своего колена и почувствовал себя негодяем, когда Никки тихо ахнула.

– У меня дома полно медикаментов, – произнес он. – Заодно там отвлечешься. Не спорь.

– Я родилась, чтобы спорить, – сказала она, улыбаясь. – И кроме того, я должна освободить помещение до полуночи, иначе мне придется раскошелиться на еще один месяц аренды. Поэтому спасибо за твое рыцарство, но я справлюсь сама.

Пирс знал, что перед ним независимая, успешная женщина, но ее упрямство его доконало.

– Есть несколько парней, которые мне обязаны. Ты можешь довериться им, ручаюсь. Я попрошу их вынести оставшиеся вещи. Договорились?

Никки закусила губу. Она явно не привыкла, чтобы ею командовали. В конце концов она уступила:

– Спасибо. Было бы замечательно.

Поднявшись, он осторожно устроил ее на диване:

– Я сейчас им позвоню. Не двигайся.

Хотя ступня Никки пульсировала от сильной боли, она не двигалась. Не только из-за травмы. Она хотела разглядеть Пирса, пока он занят делом. Да, она оказалась права насчет его способности легко нести женщину на руках. Он поднял ее, будто ребенка. А она не была легкой.

Пирс привык добиваться своего. Она это поняла. И он искренне старался ей помочь. Это привлекало в нем Никки, несмотря на ее врожденное желание командовать. Зря она согласилась ему помогать. Он слишком красив и харизматичен. И, скорее всего, он не ограничится игрой в доктора пострадавшей женщины-адвоката.

Осторожно подвигав лодыжкой, она резко глотнула воздух, почувствовав острую боль. Нога уже опухла.

Пребывая в дурном настроении, Никки наблюдала за тем, как Пирс договаривается с приятелями о ее переезде. Сегодня он выглядел намного непринужденнее, чем при их первой встрече. Старая серая футболка облегала его широкую грудь и плоский живот и открывала взору мускулистые предплечья. Его темно-синие шорты были старыми и потертыми. Когда Пирс наклонился, чтобы поднять карандаш, скатившийся с письменного стола, Никки увидела край его трусов.

Почти потеряв самообладание, она решила отвлечься и встать. Опустив здоровую ногу на пол, Никки поднялась и перенесла вес на левую ногу. Неплохо. Возможно, выпив обезболивающее лекарство, она завтра утром сможет ходить.

Закончив телефонный разговор, Пирс сердито посмотрел на Никки:

– Что ты вытворяешь?

– Лодыжку я не вывихнула. Я вполне способна ходить. – Хотя она с удовольствием согласилась бы, чтобы Пирс носил ее на руках.

– Асфальт раскалился, на нем можно плавить сталь. Как ты дойдешь до машины? – Он скрестил руки на груди, будто бросая ей вызов.

– Ну, – сказала Никки, вздернув подбородок, – ты можешь меня отнести.

Пирс сдержал улыбку:

– Тогда пошли.

Когда он пересек комнату, Никки подняла руку:

– Не так быстро. Мы не можем уехать до приезда твоих друзей.

– Они заедут ко мне домой за ключами. Мы закроем офис и оставим мой грузовик на улице. Я отвезу тебя домой на твоем автомобиле. Потом вызову такси.

Никки переступила с ноги на ногу, чувствуя неловкость:

– Ты все продумал, да?

– Разве это плохо?

– Полагаю, я должна тебя поблагодарить, – ответила Никки.

– Не должна. – Он усмехнулся.

– Конечно должна.

– Но ты предпочла бы поступить по-своему, – сказал Пирс.

– Разве это плохо?

– Нет. Но иногда нужно просто плыть по течению.

– Я лучше вырою траншею и заставлю поток течь в нужном мне направлении.

– По крайней мере, ты честна.

– Мне нужно попасть домой, чтобы переодеться. Есть возражения?

– Никак нет, ваше высочество, – сказал он, подхватывая ее на руки до того, как она успела возразить. – Ваше желание для меня закон.

Пирс почувствовал, как Никки обнимает его за шею тонкой рукой, и тихонько вздохнул. Они совсем недавно познакомились, а его уже влечет к ней. Ему следует разгадать тайну своего рождения, и эта женщина – его единственный союзник. Нельзя показывать ей, что она его привлекает. Его заводит в ней все, начиная с шелковистых волос и классически правильных скул и заканчивая стройными ножками.

Пирсу пришлось далеко отодвинуть сиденье, чтобы поместиться в маленькой машине Никки. Она не жаловалась, когда он закрыл ее офис и усадил ее на пассажирское место. Пирс завел двигатель и покосился на необычно молчаливую пассажирку:

– В чем дело?

Она пожала плечами, уставившись на запертую дверь офиса:

– Я думала, что поступаю правильно. Теперь я не уверена. Не предполагала, что буду такой…

– Сентиментальной?

Она шлепнула его по руке:

– Я хотела сказать, противоречивой.

– Твои чувства понятны. Каждый поворотный момент в жизни – это эмоциональное потрясение.

– Вот это да! Глубокая мысль.

– По-твоему, слишком заумная для меня?

– Ты это сказал, а не я. Только оттого, что ты не выбрал офисную работу, ты не стал тупее.

– Иногда мне кажется, что моя работа делает из меня мыслителя, – признался Пирс. – На природе человек становится самим собой.

Никки назвала ему адрес. До ее дома было совсем недалеко. Пирс снова отнес ее на руках до двери. Пока он оглядывал квартиру, Никки подыскивала одежду.

Спустя несколько минут она вышла из спальни:

– Я приму душ, если ты не против. Можешь занять себя чем-нибудь на несколько минут?

– Конечно. – Пирс уселся в удобное кресло и взял пульт от телевизора.

Рассеянно переключая телевизионные каналы, он изучал ее жилище. Оно было уютным и опрятным, но небольшим. Ближайшая книжная полка была завалена юридической литературой. Никаких безделушек и фотографий. Странно. Даже офис казался оживленнее. Хотя и там не было ни одной фотографии.

Никки быстро вернулась, переодевшись в черные брюки и белую блузку без рукавов. Пирсу захотелось ее обнять.

– Как нога? – спросил он, заметив, что она босая.