Однако его настроение улучшилось, когда он постучал в парадную дверь, и Никола впустила его в дом. На этот раз она выглядела более располагающей. Простая бандана удерживала ее светлые волосы. Никола раскраснелась. Короткие шорты цвета хаки представляли взору ее великолепные ноги, а обтягивающая белая футболка – красивую грудь. У Пирса пересохло в горле. В черных сандалиях на пробковой подошве она выглядела слишком молодой для успешного адвоката.

Пирс откашлялся:

– Грузовик ждет на улице. – Он говорил резче, чем хотел, стараясь скрыть реакцию на ее внешний вид.

Никола нахмурилась:

– Вы опоздали.

Он решил не поддаваться на ее провокации.

– По дороге случилась авария. Мне пришлось сделать крюк, – мягко сказал он.

Она провела пальцем по лбу и поморщилась:

– Жара как в аду. Кто-то перепутал даты, поэтому электричество в доме отключили на два дня раньше.

– Плохо дело. – Пирс вошел внутрь и не удивился, увидев в приемной большую кучу коробок. – Вы живете на втором этаже?

– О нет. Трудоголик не может себе такого позволить.

Пирс пошел за ней вверх по лестнице, разглядывая ее округлые бедра.

– Большинство трудоголиков не признаются в своем трудоголизме. – Как хорошо, что ему предстоит таскать тяжести. Это отвлечет его от плотских мыслей о женщине, которую он едва знает.

Комната наверху была довольно большой, с крошечной ванной комнатой. Очевидно, Никола использовала это помещение под склад, хотя в одном углу были диван, стол и лампа. Вероятно, она иногда ночевала в этой комнате или дремала в середине напряженного рабочего дня.

Никола наклонилась и взяла коробку среднего размера, ее взгляд стал насмешливым.

– Самообман редко приносит пользу. Я очень хорошо это знаю. Давайте начинать. Я собрала пятьдесят три коробки.

Его губы дрогнули.

– Пятьдесят три? Не пятьдесят четыре или пятьдесят две?

– Вы смеетесь надо мной? – Никки нахмурилась, на ее изящной переносице образовалась морщинка.

Пирс взял у нее коробку:

– Заклеивайте коробки скотчем. Их буду грузить я, мисс Пэрриш. Мой вес больше вашего по крайней мере на восемьдесят фунтов. И потом, вы вряд ли доверите мне собирать коробки, поэтому я лучше буду их таскать.

Она положила руки на талию:

– Называй меня по имени. По-моему, мы уже разрушили отношения «адвокат – клиент».

Взяв вторую коробку, он проверил ее вес и решил, что дотащит и третью.

– А по-моему, мы их не разрушили, а переросли. Теперь между нами нет преград. – «Я не отказался бы от преграды в виде стола, на котором лежала бы ты, а я нависал бы сверху и касался бы языком твоего тела». Пирс стиснул зубы. Сексуальные мечты сейчас неуместны. – Тогда и ты называй меня по имени.

Никки чувствовала себя виноватой. Но не до такой степени, чтобы отказаться от помощи Пирса Эйвери. Сначала она собиралась нанять грузчиков. Но после того как Пирс три дня названивал ей в офис и доконал ее своим упорством, она наконец сказала ему, что назначит вторую встречу, если он поможет ей переехать.

На самом деле она не предполагала, что он согласится. Ведь она просто выдвинула ему ультиматум в ответ на назойливую настойчивость. И все-таки он приехал ей помогать. Пирс легко таскал коробки, а она разглядывала его бицепсы и улавливала слабый аромат лосьона после бритья.

Бормоча себе под нос, она закончила собирать вещи, быстро оглядела комнату и спустилась по лестнице, предварительно проверив, нет ли там Пирса. Не хватало еще столкнуться с ним на узком лестничном пролете.

Во время учебы в университете Никки пару раз встречалась с богатыми парнями, но все романы с ними заканчивались по ее инициативе. Она отлично понимала, какая пропасть лежит между ней и ними, чтобы завязывать долгосрочные отношения. В последний раз она встречалась с парнем в Шарлотсвилле два года назад, а не была близка с мужчиной еще дольше.

У Никки было много друзей, она ходила на вечеринки. Но в тех редких случаях, когда у нее было свободное время, она работала.

Никола любила свою работу. Дипломы на стене – не просто показуха. Они – свидетельство ее успеха. Сейчас они лежали в прочной картонной коробке, которую она поставит в свою машину. Остается лишь разобрать вещи на столе. Никки взяла коробки, положила ноутбук в футляр и стала открывать ящики стола.

Пирс стоял в дверях, незаметно наблюдая за женщиной, которая собиралась помочь ему разобраться с тем, во что он не мог поверить. Она работала быстро и методично. Он восхищался ее целеустремленностью и организованностью, каких недоставало ему самому.

Но Никки Пэрриш слишком дотошна. Вот почему она всегда знает, где и что у нее лежит.

Женщина достала из ящика металлический предмет, похожий на фигурку животного.

– Подарок старого друга? – спросил Пирс, входя в комнату и усаживаясь на диван, простонав от облегчения.

Окно у камина было открыто, в комнату проникал легкий ветерок.

Никки прижала статуэтку к груди и настороженно на него посмотрела:

– Я не сентиментальна, мистер Эйвери.

– Мы же договорились называть друг друга по имени. И если ты не сентиментальна, зачем хранишь это в столе?

Справедливый и простой вопрос. Но Никки медлила. Она пожала плечами, повертев статуэтку в руках.

– Это оловянная колли. Кто-то подарил ее мне, когда я была маленькой.

– Так зачем ты ее хранишь, если не сентиментальна?

Она помрачнела:

– Она напоминает мне об особенно плохом дне.

– Логичнее было бы ее выбросить.

Никки угрюмо посмотрела на Пирса:

– Иногда следует помнить о прошлом, даже если оно ранит. Признание своих ошибок не позволяет их повторять.

Его встревожил ее тон. О чем сожалеет Никола Пэрриш? Наверняка она не успела совершить ничего страшного. Пирс хотел продолжить расспросы, но потом передумал. Он повел плечами, чувствуя приятное напряжение в мышцах.

– Наверху все чисто, – сказал он. – В офисе осталась только мебель и то, что здесь.

– Быстро мы управились.

– Нет смысла тратить время.

– Благодарю за помощь, – немного натянуто произнесла она.

Пирс пожал плечами:

– У нас уговор, помнишь? Сегодня я приглашаю тебя на ужин, и ты расскажешь мне, что выяснила.

Никки наклонилась вперед, чтобы бросить статуэтку собаки в коробку, но в последний момент передумала и засунула ее в карман шортов.

– Ужинать не обязательно.

– У тебя был трудный день. Ужин – меньшее, что я могу для тебя сделать.

– Я не одета для похода в ресторан, – сказала она.