– Аыйл?

– Стойбище кочевников. Что-то вроде переезжающей деревни.

– А, я видела! – оживилась девушка, мигом позабыв о кобуре. – В Омске мы пересели на дирижабль, идущий до Пишпека, и командир нам во время перелета показал кочующее племя – верблюды, лошади, повозки… Все движется в такой пыли, что людей и не разглядеть.

– Это были степные киргиз-кайсаки, – подтвердил Дронов, довольный тем, что смог ее отвлечь. – Горные кара-киргизы, живущие здесь, обычно повозками не пользуются, это неудобно на узких тропах. Но жилища у них очень похожие – сборные юрты или кибитки. Только степняки круглый год кочуют по обширной равнине, а здешние обитатели летом поднимаются к высокогорным пастбищам, зимой спускаясь ниже, чтобы укрыться в ущельях или лощинах. Они даже не совсем кочевники – у каждого племени есть свои постоянные места обитания в определенное время года. – Тон капитана сделался менторским, слегка отвлеченным, с почти мечтательными нотками. – Каждая семья четко знает, где именно проведет самые холодные месяцы, а где – самые теплые. Между такими стоянками они перемещаются в бесконечном годовом цикле и меняют их только во время войн или иных несчастий, когда что-то вынуждает весь народ покинуть обжитые места. По-моему, такое отношение к земле роднит кара-киргизов с оседлыми народами – хотя бы отчасти.

– Вам, похоже, все это очень интересно. – Взгляд девушки на несколько мгновений сделался цепким, внимательным. Она посмотрела на него искоса, не поворачивая головы. Эти секунды Саша действительно выглядела настоящим агентом охранки. – Так увлеченно рассказываете…

– Я начинал свою службу в степных гарнизонах и там познакомился со многими киргизами. Потом участвовал в походе против хокандцев, который меня и привел в эти долины… И всюду наблюдал схожесть и различия разных племен. – Офицер пожал плечами. – Узнавать подобные вещи в самом деле весьма интересно. А также полезно – ведь нам приходится то противостоять, то сотрудничать.

– Чтобы работать с людьми – нужно их понимать, – согласилась Саша. – Одна из аксиом, что мне вдолбили. Времени подготовиться к командировке у меня, правда, не было, однако Анастасия Егоровна еще при первой встрече, в поезде, всучила мне целую кипу вырезок из научных журналов и разных газет – статьи этнографов, выдержки из путевых дневников, сообщения о Хокандской войне… А по вечерам, за чаем, рассказывала истории из личного опыта. Интересные. Она почти как вы – начинала далеко отсюда, потом осела в Степном отделении и много лет там работала. Сюда ездила однажды… Ну да вы знаете.

– А в Халифате она не бывала? – задал Дронов вопрос, который интересовал его уже давно. Познакомившись в свое время с Настей, офицер отметил, что госпожа сыскной агент явно впервые работает среди горных киргизов, однако хорошо понимает общие восточные традиции и знает многие бытовые мелочи – как правильно держать пиалу с чаем, например.

– Вроде бывала… – Стажерка оглянулась на приотставших драгун, понизила голос. Все же Великий Халифат, с его владениями от Красного моря до Дарданелл, не среднеазиатские ханства, и запросто говорить о том, что твоя наставница там «работала»… – Она мне рассказывала, как посещала Иерусалим, но, кажется, вполне легально, с греками-паломниками.

Николай решил, что углубляться в тему больше не стоит, и перевел разговор на более обыденные вещи – рассказал про жизнь гарнизона, послушал свежие новости из столицы. В отдаленный Пишпек известия о событиях в мире доходили запоздало. Саша охотно делилась сведениями, окончательно забыв о дорожных неудобствах. Дронов поддерживал беседу, а сам вполглаза следил за окрестностями и думал – как же эта девочка попала в охранку? Да еще не куда-нибудь, а в ученицы к полевому агенту-сыскарю? Ладно сама Настя – особа и впрямь странная, с крайне оригинальным для женщины складом ума. Однако Саша выглядела вполне обычной. Девушкой отнюдь не робкой, смышленой, целеустремленной – но и только. Пожалуй, стоит расспросить – и лучше всего не ее саму, а Настю, по возвращении.

К стойбищу отряд вышел около полудня. Две дюжины войлочных юрт рассыпались вдоль пологого берега мелкой речушки на первый взгляд беспорядочно – однако при внимательном рассмотрении можно было заметить, что они образуют нечто вроде подковы, упирающейся тупым концом в береговую линию. В центре же «подковы», в самом безопасном месте, находились загоны для скота. Сейчас они пустовали – скот был на пастбищах.

Когда русских заметили, им навстречу выехали вооруженные всадники – совсем еще мальчишки, не старше пятнадцати лет. Пока взрослые мужчины стерегли пасущиеся овечьи отары или сопровождали проходящие мимо караваны, юноши охраняли оставшихся дома женщин и стариков. Благо на территории, прилегающей к Пишпеку, вражеских набегов можно было особо не опасаться – имперские военные не допускали междоусобиц среди ближайших племен, а хокандские солдаты теперь приближались к крепости лишь в составе официальных посольств. До последнего времени…

Однако же молодые воины держались очень серьезно, даже слегка напыщенно. Они приветствовали гостей по всем правилам, осведомились об их намерениях и торжественно проводили к жилищу бека – таков был титул главы аыйла. Сам бек, крепкий еще старик в ветхом шелковом халате хивинского шитья, церемонии счел излишними – сразу принялся деловито отдавать распоряжения соплеменникам, большинство из которых приходились ему родней. Солдатам Дронова выделили удобное место у воды, где можно было напоить коней и устроить привал. Остальным гостям пожилой кочевник уступил собственную юрту – самую большую в поселении, белую, украшенную яркими узорными лентами. В ней расположились Николай, Саша, проводник-переводчик и унтер Григорьев, непосредственно командовавший драгунами. Всех четверых усадили на почетное место возле дальней стены, застеленное толстым ковром. Вскоре женщины принесли горячую еду и… новенький пузатый самовар, сверкающий начищенными медными боками. Самовар водрузили в центр низкого столика, за которым сидели Дронов и компания.

– Ну надо же… – Александра, неожиданно ловко устроившаяся на ковре, разглядывала медного красавца с удивлением. – Как он сюда попал?

– О… Ничего особенного, – усмехнулся капитан, принимая у девочки-киргизки чайную пиалу. – К вашему сведению, Саша, это один из самых популярных российских товаров. Чай любят все восточные народы, а самовар особенно удобен для кочевников. Только не всем он по карману – народ тут бедный, а приезжие купцы дерут втридорога. Но бек может себе позволить.

– Понятно… – Сыщица-стажерка потерла затылок. Дождавшись, пока женщины закончат расставлять посуду и выйдут, вдруг тихо спросила: – А чего они на меня так смотрели? Вы заметили, да? Из-за моей одежды, наверное?

– Хех, нет. – Дронов наклонился вперед, чтобы поставить пиалу под краник самовара. – Вот как раз киргизов девушкой в брюках не удивишь – у них это нормально для дорожной одежды. Просто вы сидите как мужчина – ноги подогнув.

– Ой! Это я на фотографии подсмотрела, в одной из вырезок… Там так хан какой-то сидел… Я так старалась повторить…

– И у вас неплохо получилось. – Офицер сжалился над девушкой и спрятал улыбку, заслонившись пиалой. Молчавший все это время Григорьев повторил «маневр» командира. – Сидите как настоящий хан. Женщина же должна сидеть боком, подтянув ноги к себе, а не подогнув их под себя. Как будто на диван забралась. Попробуйте, так даже удобнее.