этих факторов.

– Ты просто чертовски прав. Это лучшее, что я слышала в последнее время, вот честно.

– Но человек не может это осознать полностью. Поэтому в рамках своей жизни мы обладаем свободной волей. То есть думаем, что обладаем. Любое наше решение появляется под влиянием нашей предыдущей жизни.

– Знаешь, я давно поняла, что я фаталист.

– Но при этом нельзя все пускать на самотек. Нужно двигаться вперед в развитии. Этого хочет Вселенная. А на уровне выше, думаю, нет такой прямой зависимости. А здесь лишь отражение замкнутой в рамках причины и следствия. Так что, если кто-то близкий уезжает, уходит из твоей жизни, надо продолжать его любить для себя. В этом мире все для себя.

– Не хочу тебя напугать, но думаю, будет хорошо, если ты будешь это знать. Я очень дорожу тобой, хотя я тебя и не знаю толком, потому что твоя любовь хранит целых двух очень дорогих мне людей. И это как по цепочке, ты тоже становишься через это частью моей души. Наверное поэтому я иногда пишу тебе, потому что мне просто хочется знать, все ли у тебя хорошо.

– Пиши почаще. Однажды странная девочка, увидев нас с С. Вместе, спросила, братья ли мы? Мы переглянулись и подумали одновременно, почему эта мысль нам самим в голову не пришла.

– Действительно странно, что вы об этом не знали оба. Я думаю, когда ты понимаешь, что у тебя есть потребность принять кого-то таким, какой он есть, тогда он становится тебе родным. А если это взаимно, то это составляет часть твоего счастья. И все твое богатство исчисляется только вот такими связями, а вся твоя любовь – только тем, как ты сумеешь эти связи хранить для себя.

– Есть такое понятие amor fati. Вроде так. Это про фатализм. Принятие, но не бездействие.

– Да, хорошее понятие. У Достоевского есть одна фраза. «Я хотел бы хоть с одним человеком обо всем говорить, как с собой». Вот если ты вообще из него ничего не читал, его можно любить уже за одну эту фразу.

– По радио читали книгу. Не помню, какую. Там была фраза «Когда я увидел ее в том книжном магазине – я увидел себя. Когда я заговорил с ней – я заговорил с собой».

– У тебя было такое? Это же так прекрасно, что если вспомнить об этих моментах, то дрожь охватывает. Просто есть люди, через которых мы можем увидеть себя. И они этим делают нас лучше. Но таких единицы. От этого, наверное, они еще более ценны.

– Так не бывает.

– Ты про книгу из радио? Бывает, поверь. Только так и бывает. Остальное все – чушь. Если не веришь, то в прямом смысле поверь. Вселенная ждет этого от тебя. Это тот шаг, который ты должен сделать сам. Но вот знаешь, для меня загадкой остается до сих пор… Вот что тебя делает всесильным? То, что ты чувствуешь это по отношению к какому-то человеку, или то, что он по отношению к тебе это чувствует? Я до сих пор не знаю этого.

– Ты медитируешь? Знакомо чувство экстаза? Когда тебя пламя изнутри разрывает. Вот это делает. А как его называть, это уже от нас зависит.

– Да, медитирую, но под медитацией понимаю не совсем то, что в книжках пишут. И ты прав. Но иногда кажется, что другие люди в нас вызывают это чувство. Хотя я понимаю прекрасно, что это все равно наш выбор и наше собственное решение, поддаваться этому или нет.

– Конечно.

– Поэтому, в конечном счете, мы сами за все в ответе. Медитация это как влюбленность, только без людей. Это какая-то влюбленность в любовь, или в красоту, или в тишину, или еще в что-то. Именно поэтому когда говорят про медитация, делают акцент на том, что ты отпускаешь мысли, слова.

– «…и это назови потом любовью, счастьем, божеством

Нет подходящих соответствий

И нет достаточных имен

Все дело в чувстве, а название лишь дым,

которым блеск сияния без надобности затемнен…»

***

– Возраст – неточная величина. У многих его просто нет. Помнишь Д.? Мы с ним не общались лет десять. В том году он купил велик. И мы опять вместе, ощущение что не было этих десяти лет. Мы прошли их в одну сторону, видимо. Мне нравится это ощущение. Доверие человеку не исчезло.

– Знаешь, вот ты сказал про десять лет. Думаю, когда так говорят, то действительно нет этих десяти лет. Мы их себе придумываем, чтобы опираться на что-то.

– Времени вообще нет. Человек его придумал, чтобы не опаздывать на встречи. Есть лишь ритмы, циклы.

– Есть и встречи, на которые нельзя опоздать. Они всегда вовремя. У меня так со всеми дорогими людьми. Когда это все как бы случайно происходит. А потом ты понимаешь, что шел к этому так долго и наконец вознагражден. И ты снова влюбляешься в жизнь.

– Я случайно встретил дядьку по дороге в Питер. Он как раз мне затер теорию, что все предопределено, но мы просто не можем просчитать это. Теперь я понимаю, что это было не случайно.

– «Берегись, случайность! Это иду я!»

***

– Я недавно придумала очень пошлую фразочку. Судьба – это тот приз, который ты присуждаешь себе сам. Так вот потом до меня дошло, что ты не обязательно должен платить за свое счастье. Нас просто учат этому. И учат, что ты должен стыдиться этого. И это на подкорку записано. И если ты не разрешишь себе счастье, то в итоге оно уйдет, потому что ты сам убьешь его. И себя этим будешь убивать снова и снова.

– Думаю, тысяча лет православия наложила отпечаток.

– Да, это наша религия.

– Я за контрасты. После дна мощный катарсис.

– Но опять же… Кто тебя загнал в это дно? Ты сам. Тебе было это нужно, потому что ты хотел что-то узнать и понять, но не знал другого средства это сделать. Нас не учат этого, поэтому мы познаем это только так, страдая.

– Это не поменять. Все так, как должно быть. Во всем должен быть изъян. Для придания жизни. идеально и совершенное разные понятия. Мир совершенен, но не может быть идеальным. Иначе не будет живым.

– Подпишусь под этими словами. Ты так хорошо говоришь.

– Не понимаю, о чем ты.

– Мне нравится то, что ты говоришь. Хорошо от этого набора слов.

– Это был сарказм.

***

Использую свое право на монолог. Спасибо тебе.

Ты даже не представляешь,