Ольга не успела ответить. В этот момент «шпынек» подал голос откуда-то сбоку:

– Оль, ты куда?! Вот крем-брюле.

Она скосила глаза на своего кавалера, замершего возле машины с вафельным стаканчиком в руке. Рядом с верзилой Крокодилом он смотрелся просто комично.

«И правда, „шпынек“, – пришла к выводу Ольга, наблюдая за тем, как Слава непринужденно отнял у Андрея мороженое. – И чего я с ним связалась? И вообще, что мне надо? Чего я хочу? Вот куда сейчас дуру несет в компании этого бандюгана? Спокойно дала себя усадить в машину. Даже для прилику не дернулась, не потребовала сперва объяснить, что ему от меня надо. А вдруг это дружки Костоправа все же решили свести со мной счеты? Но почему именно сейчас, по прошествии почти восьми месяцев с того дня, как сдала Костю диспетчеру? Почему не прямо тогда? Или раньше они меня не трогали потому, что не имели доказательств, что именно я сыграла в судьбе Костоправа роль этакой femme fatale?[3]А теперь такие доказательства получили? Выходит, Костя сумел установить с ними контакт оттуда, где сейчас сидит? И попросил отомстить за себя? И теперь мне хана? Так что ли?…

Ну и плевать!!!»

– Оль, ты куда? – опять жалобно пискнул Андрей.

«Плевать! – еще раз подумала Ольга. Если минуту назад она была готова как-то сопротивляться, то теперь почувствовала полнейшее безразличие к тому, что сейчас с ней происходит. Будь что будет, короче! Пусть сегодня эти бандиты даже пустят меня по кругу, даже убьют, мне все равно! В конце концов, никуда от них не деться. Как ни скрывайся, куда ни беги, найдут однозначно. Да в тысячу раз проще спрятаться от мусоров, чем от этих! А потому нечего и пытаться. Лучше отнестись к тому, что один черт неизбежно, с полным смирением».

– Андрей, извини, – бесцветным тоном пробормотала Ольга, устроившись на заднем сидении. – Мне надо срочно уехать. Я вечером позвоню. Извини еще раз. – И она отодвинулась глубже в машину, освобождая место Крокодилу, который, была уверена, усядется рядом с ней, несмотря на то, что кресло рядом с водителем – незнакомым парнем с бритым затылком – пустовало.

«На все плевать! Пусть будет что будет…»

Она не ошиблась. Крокодил предпочел сесть назад. Коротко буркнул водиле:

– Поехали, Миха. – Сунул в рот сигаретину и повернулся к Ольге: – Не попала на пляж? И ништяк! Один хрен, обещали сегодня грозу. А вместо залива свожу тебя в зоопарк… Так где ты сыскала этого доходягу?

Она ничего не ответила. И промолчала весь обратный путь в Питер, точнее, на Петроградскую сторону, наверное, удивив Славу тем, что не задала ни единого вопроса, пока «Ауди» ни оставила слева здание бывшего Планетария и ни въехала за простенькие некрашеные ворота на территорию зоопарка. Иномарка миновала несколько невзрачных сараев и остановилась возле двухэтажного кирпичного домика.

– Прибыли, – пропыхтел Крокодил и выбрался из машины. И даже галантно подал Ольге руку. – Чего как неживая?

– Да нет, все нормально. – Ольга обвела взглядом то, что, насколько она поняла, являлось хоздвором зоопарка. И подумала: «Как здесь пустынно! Хотя, ничего удивительного. Выходной, большинство сотрудников сидят по домам, а те, что сегодня и заняты на работе, находятся сейчас ближе к торным дорогам, где между клетками и вольерами бродят праздные посетители. А в этом глухом углу ни рабочим, ни научным сотрудникам сегодня делать нечего». – Куда дальше? Мы здесь надолго?

– Тебя ждет сюрприз, – вместо прямого ответа пообещал Крокодил и радушно протянул руку к крыльцу. – Прошу, пани. Добро пожаловать на нашу тихую пристань.

Этой «тихой пристани» в ближайшем будущем явно суждено было разместить на своих площадях либо какие-нибудь лаборатории, либо простенький, далеко не шикарный офис. Как снаружи, так и внутри этот дом не блистал изысканной роскошью. Недорогие стеновые в фойе, дешевый линолеум на полу в комнате, куда Слава проводил Ольгу. Из помещений еще не выветрился запах недавно закончившегося ремонта, везде бросались в глаза признаки незавершенки: не прибитые, а просто положенные вдоль стен плинтуса; грязные, со следами краски оконные стекла.

– Присаживайся, – кивнул Крокодил на старый диванчик – единственный, если не считать заставленного банками с краской стола, предмет мебели, который Ольга увидела в этом доме. – Извини за бардак, – виновато развел ручищами Слава. И не удержался, чтобы не похвастаться: – Видишь, какой коттеджик отгрохал себе под контору? На народные денежки, – цинично заметил он. – Размещу здесь свою скромную фирмочку, займусь мирным промыслом, реализацией населению всяких экзотических гадов. Ты не в курсах, а ведь я, пока не сменил амплуа, всю свою молодость угробил на этих проклятых рептилий. Три года проработал здесь зоотехником. Отсюда, кстати, и погонялово Крокодил… Ты не смотри, что здесь сейчас так убого, – еще раз оправдался Слава. – Ремонт еще не закончили, мебель не завезли. Но через месяц тут будет, как в царских апартаментах.

«Царь», – поморщилась Ольга и, присев на краешек дивана, принялась обуваться. А то неудобно: уже давно вернулась в город, зашла, если можно так сказать, в гости, а все босиком, будто пейзанка. – И где ж твой сюрприз?»

– Сейчас. Сиди пока здесь. – Крокодил двумя пальцами снял с переносицы очки, состроил многозначительную гримассу, отступил к двери и повторил: – Сейчас. Не боись, Оля. Будет сюрприз, какой тебе и не снился. Я отвечаю.

И он не обманул. Ольга такого и представить себе не могла: перед ней собственной персоной предстал Костоправ. Загорелый. Немного осунувшийся с того дня, когда она видела его последний раз. Даже отпустивший бородку.

Впрочем, изменился Костя – или Денис? – не только внешне.

* * *

– Здравствуй. – Я встал напротив Ольги и окинул взглядом хрупкую фигурку, сжавшуюся на краю изгвазданного краской дивана. Новенькие красные босоножки. Остренькие, совершенно незагорелые коленки. Легкое платьице, край которого нервно теребят тонкие пальчики. На одном из них – перстенек из белого золота, который я купил ей в декабре на Невском проспекте. И там же я выбрал сережки, которые у нее сейчас вдеты в мочки ушей. Она тогда, незадолго до Нового Года, со счастливым блеском в зеленых глазах при виде подарка заметила, что придется теперь, чтобы они были заметны, стягивать волосы в хвост. – Что скажешь? Если есть вопросы, то спрашивай.

Я стоял и терпеливо ждал, когда Ольга выйдет из оцепенения. И вот наконец она нашла в себе силы разомкнуть побледневшие губы и прошептать:

– А у тебя… у тебя есть вопросы?

– Нет, – покачал я головой. – Если раньше и были, то с января у меня появилось слишком много свободного времени, чтобы все спокойно обдумать. И найти на эти вопросы ответы. Теперь для меня все решено.

– Что решено?

– Не торопись, Оля. Узнаешь попозже, – скривил я губы в некоем подобии улыбки. И с удивлением отметил, что не испытываю к Ольге ни ненависти, ни отвращения. Ни жалости. А ведь как я опасался этой встречи! Как боялся, что лишь только взгляну на свою бывшую подругу – и сразу раскисну, изойду соплями, слезами и эмоциями. И моя трясущаяся ручонка потянется к перу, чтобы подписать акт о помиловании мусорской суки, легко и непринужденно продавшей меня в самое настоящее рабство.