Таким образом, супружеская жизнь Хидэко была непрерывным, изо дня в день продолжающимся, превосходящим всякое воображение счастьем, и, посещая меня, она каждый раз без стеснения подробно рассказывала об этом, неизменно добавляя, что такое возможно исключительно благодаря выдающимся человеческим качествам ее мужа.

Как-то раз, выслушав ее, я сказал:

— Скорее это твоя благодарная душа приносит вам счастье.

На это она ответила, посерьезнев:

— Что же еще в моих силах, кроме благодарности?

Как бы там ни было, счастливые супруги произвели на свет ребенка, после чего ее мать переселилась к ним, и втроем, помогая друг другу, они приступили к новому виду творчества, каковым является воспитание ребенка (к примеру, по настоянию мужа, чтобы воспитать у ребенка абсолютный слух, ему с самого рождения стали включать классическую музыку), это принесло им новое счастье, впрочем, и собственные творческие замыслы ее мужа начали осуществляться, поэтому он, как рассказала недавно Хидэко, обрел в себе уверенность и радостно сообщил, что наконец-то готов посетить меня…

Вот, стало быть, почему сразу по уходу Фуми я вспомнил о Хидэко Накамура.

Прошло три дня, и ко мне пожаловала сама Хидэко.

Она сказала, что муж обнаружил в старом журнале прекрасный рассказ, вышедший из-под моего пера и напечатанный сразу после окончания войны, он снял фотокопию, которую она и принесла. В то же время она пришла в качестве посланника мужа, чтобы передать, что он прочел «Замысел Бога», находится под сильнейшим впечатлением и считает, что это самая выдающаяся из всех моих книг.

Муж посоветовал ей прочесть книгу, отбросив все предубеждения, и, перечитав, она, действительно, извлекла для себя немало существенных идей, особенно касательно религии.

Учтиво выразив благодарность, Хидэко, подумав, сказала:

— Наверно, то же можно отнести и к двум предшествующим книгам, но мне кажется, «Замысел Бога» как-то особенно очищает дух. Теперь я глубже поняла сущность моего мужа: он явно наделен человеческими качествами, которые высоко ценит Бог-Родитель — Сила Великой Природы… Капитал, завещанный родителями, он не стал использовать ни на достижение власти, ни на удовлетворение своих эгоистических желаний, не употребил он его и на дела, причиняющие вред другим людям, нет, он сделал его корнем нашей жизни… Со смирением он заботился, чтобы наша жизнь распустилась цветами. Продолжая эту метафору, можно сказать: несмотря на то что сам он достиг расцвета как специалист по французской литературе, он не возгордился этим и, получая от многих университетов предложения стать профессором и передать цветы своих знаний ученикам, убедившись, что не это составляет смысл его жизни, без всякого сожаления зарыл цветы в землю — сделал удобрением для корня — и приступил к новому творчеству. Он никогда не верил ни в какую религию, но разве не следует он в сердце своем Силе Великой Природы, делая счастливым всякого, кто к нему приближается?..

— И все же я бесчестный человек! — продолжала она. — Когда, подобно мужу, я смывала с себя пыль, читая две первые книги о Боге, в сердце или, лучше сказать, в душе моей отчетливо проявилось смутившее меня, забытое влияние католицизма. Муж приободрял меня, уверяя, что моя борьба с католическим влиянием послужит хорошим примером для приверженцев других религий, но… Когда я приступила к чтению «Замысла Бога», он, советуя мне отбросить предубеждения, наверно, имел в виду — искоренить в себе влияние католицизма. Я стала читать так, как советовал муж, и все прояснилось, точно занялся рассвет, и я успокоилась, поняв, что надо жить просто, как чадо Бога-Родителя. В этом отношении ваша книга — муж прав — настоящий шедевр, и я хотела бы вместе с радостью выразить вам свою благодарность.

После этих слов ее лицо погрустнело, и она сказала, что должна поделиться со мной своими сомнениями, надеясь получить от меня совет.

— Вы утверждаете, что Бог сошел на Иисуса, на Шакьямуни, на основательницу Тэнри, и тот же самый Бог-Родитель любит, как Своих чад, таких ничтожных людей, как я… Конечно, это внушает радость и изумление, но из-за моего католического воспитания мне представляется, что Иисус — единственный сын Бога-Отца, и люди почитают Иисуса как Бога… Но что этот Бог, сошедший к Иисусу, любит и меня, недостойную, как Своего ребенка, — я просто не могу в это поверить! Чтобы я для Бога была таким же ребенком, как Иисус, — это, это…

— Во всей Вселенной существует лишь Сила Великой Природы, иначе говоря — единый Бог, а люди, так же как и все живые существа, суть Его чада, поэтому Его и называют Богом-Родителем. Если ты, исходя из представлений, внушенных католичеством, противишься истине, проясненной в моей книге, тебе следует освободиться от своих предубеждений посредством собственных духовных усилий, духовных упражнений. Я уверен, тебе это по силам, поскольку у тебя есть такой замечательный помощник, как Накамура, который всегда придет на подмогу. После обязательно расскажи мне. Это будет прекрасным примером для приверженцев других религий. И не падай духом!

— Конечно, обязательно расскажу… И еще. В вашей книге меня удивило то место, где говорится, что мир смерти следует называть вратами в Истинный мир. Я верю, что это так и есть, но говорить, будто мир смерти такой веселый, такой беззаботный… не породит ли это эпидемию самоубийств?

— Профессор Кодайра также предостерег меня. Честно говоря, я написал это с единственной целью — сообщить, что люди как при жизни, так и после смерти пребывают в лоне Бога (Великой Природы). Мой друг Кадзуо Накатани радостно поведал мне о том, как он в бане на горячем источнике смывает пыль, накопленную в Мире явлений, а ведь шел уже восьмой месяц после его смерти. Если даже такой образцовый человек принужден в течение восьми месяцев ежедневно смывать с себя пыль, духовные упражнения и испытания в мире смерти не такая легкая вещь, вот что я почувствовал… После того как профессор Кодайра привлек мое внимание к этой проблеме, я спросил у госпожи Родительницы, и вот что она мне сказала: «Когда человек умирает, „божественный дух“, который есть в сердце каждого, подводит его к порогу смертной обители. У входа его встречает стражник, и покойный в соответствии с поступками, совершенными в Мире явлений, принимает огненные муки, но поскольку самоубийство — поступок, более других противный Богу, самоубийца тут же, у входа в смертную обитель, принимает огненные муки и только после этого может пройти далее. Поэтому, хоть смерть и беспечальна, это не значит, что надо торопиться попасть туда».

— И еще вы пишете, что к умершему приставлен ангел, который о нем заботится, но есть ли у ангелов крылья, как нам говорили?

— Никаких крыльев. Те ангелы, которых я видел, все были на вид обычными мужчинами в белых халатах, как врачи.

— Я думала, что ангелов не так много, но сколько же их должно быть, чтобы хватило на каждого умершего!

— По словам Небесного сёгуна, девятьсот миллионов девятьсот девять тысяч девятьсот. Столько было первых мужчин и женщин, сотворенных Великой Природой на этой земле, и после смерти все они превратились в ангелов.