— А это только его дело.

Сьюзен расстегнула цепочку и протянула кулон Лизе.

— Это тебе подарок.

Лиза поглядела на медальон и осторожно сомкнула на нем пальцы матери.

— Этот медальон защищал всегда тебя. Я живу со своей семьей, она меня защищает.

— Возьми, мне будет приятно.

В порыве бескрайней любви Сьюзен подалась к Лизе и обняла ее.

— Я так тобой горжусь, — прошептала она дочери на ухо.Лицо Лизы осветила слабая улыбка.

— У меня есть дружок. Может быть, на следующий год мы с ним поселимся на Манхэттене, поближе к факультету.

— Лиза, каким бы ни был твой выбор, я всегда буду любить тебя, как умею, пусть, возможно, и не как настоящая мама.

Лиза положила руку на ладонь Сьюзен и с непроизвольно нежной улыбкой выговорила-таки наконец:

— Знаешь в чем парадокс? Может, я и не была твоей дочерью, но ты всегда будешь моей мамой.

Они пообещали друг другу попробовать хотя бы писать друг другу. Возможно даже, в один прекрасный день Лиза, если захочет, приедет и навестит Сьюзен. Лиза встала, обошла стол и обняла мать. Положив голову ей на плечо, она вдохнула запах мыла, вызывавший столько воспоминаний.

— Мне пора идти. Я сегодня улетаю в Канаду, — сказала Лиза. — Ты спустишься вместе со мной?

— Нет. Он не захотел подняться, и мне кажется, оно к лучшему.

— Хочешь что-нибудь ему передать?

— Нет, — ответила Сьюзен.

Лиза встала и направилась к выходу. Когда она подошла к двери, Сьюзен окликнула ее.

— Ты забыла медальон на столе! Лиза, обернувшись, улыбнулась:

— Нет, мамочка, я ничего не забыла.

И дверь с большим иллюминатором закрылась за ней.

Время теряло счет, Филипп — выдержку. Нарастающая паника смела остатки терпения, он направился к эскалатору и поехал наверх. И тут увидел на соседнем эскалаторе, едущем вниз, свою дочь. Лиза улыбнулась ему.

— Мне ждать тебя внизу или ты подождешь меня наверху? — поинтересовалась Лиза, когда они поравнялись.

— Никуда не двигайся, я сейчас же спущусь.

— Это не я двигаюсь, а ты!

— Жди меня внизу, и точка! Сейчас буду!

Сердце забилось быстрей, Филипп растолкал пассажиров, пробираясь вперед, в то время как эскалаторы разводили их в разные стороны. Наверху он поднял голову и лицом к лицу столкнулся со Сьюзен.

— Я заставила тебя ждать? — спросила она, взволнованно улыбаясь.

—Нет.

— Ты давно здесь?

— Понятия не имею.

— Ты постарел, Филипп.

— Очень любезно с твоей стороны, премного благодарен.

— Да нет, ты очень красивый.

— Ты тоже.

— Я знаю, что тоже постарела. Это неизбежно.

— Да нет, я хочу сказать, что ты тоже очень красивая.

— Главное, что Лиза очень красивая.

— Верно.

— Странно снова оказаться здесь, — проговорила Сьюзен.

Филипп кинул тревожный взгляд в сторону бара.

— Ты хочешь, чтобы…

— Не думаю, что это удачная мысль. Столик, наверно, уже занят, — возразила она, снова улыбнувшись.

— Как могло такое случиться, Сьюзен?

— Лиза тебе объяснит. А может, и нет. Мне очень жаль, Филипп.

— Да нет, не очень.

— Наверно, ты прав. Но я в самом деле не хотела, чтобы ты меня вчера заметил.

— Как в день моей свадьбы?

— Ты знал, что я приходила?

— Узнал в ту же секунду, как ты вошла в церковь, и считал каждый твой шаг, когда ты пятилась назад.

— Филипп, между нами никогда не было лжи.

— Знаю. Лишь предлоги и причины, которые трудно отличить друг от друга.

— В последний раз, когда мы с тобой тут встречались, та очень важная вещь, о которой я упоминала в письме, — Сьюзен глубоко вздохнула, — то, о чем я хотела тебе сказать в тот день, была моя беременность Лизой и…

Раздавшееся по громкоговорителю объявление заглушило конец фразы.

— И?.. — переспросил он.

Стюардесса объявила последнее приглашение на рейс до Майами.

— Мой рейс, — проговорила Сьюзен. — Последнее приглашение… Помнишь?

Филипп прикрыл глаза. Ладонь Сьюзен коснулась его щеки.

— У тебя по-прежнему улыбка Чарли Брауна. Скорей спускайся к ней, тебе ведь до смерти этого хочется.

А я опоздаю на самолет, если ты и дальше будешь стоять передо мной столбом.

Филипп обнял Сьюзен и чмокнул в щеку.

— Побереги себя, Сьюзен.

— Не волнуйся, у меня богатый опыт! Давай! Отправляйся!

Он шагнул к эскалатору, но Сьюзен его окликнула:

— Филипп! Он обернулся.

— Сьюзен?

— Спасибо!

Его черты разгладились.

— Это не меня надо благодарить, а Мэри.

И прежде, чем он исчез из поля зрения, она, гримасничая, надула щеки и послала ему воздушный поцелуй, оставляя напоследок в его памяти свою клоунскую рожицу.

* * *

В зале аэропорта немногочисленные пассажиры с изумлением поглядывали на молоденькую девушку, которая, раскрыв объятия, ждала промокшего мужчину у подножия эскалатора, похожего на красную детскую горку.

Филипп прижал Лизу к груди.

— Ты весь мокрый. На улице так льет? — спросила она.

— Ураган! Что собираешься делать?

— Самолет у меня только вечером! Поедем домой.

Лиза взяла Филиппа за руку и направилась к двери. Лицо Сьюзен, смотревшей сверху, как они выходят

из здания аэропорта, осветила улыбка.

Усевшись в машину, Филипп первым делом набрал номер домашнего телефона. Мэри тут же взяла трубку.

— Она со мной, мы возвращаемся. Я тебя люблю.

22 октября Сэм предупредил нового директора NHC, что над Карибским морем формируется подозрительно разреженная зона. Четыре дня спустя перед тремя пресловутыми буквами «S» появилась цифра 5.

Самый мощный ураган века, шириной в 280 километров, со скоростью 380 км/ч несся в направлении Центральной Америки.

Сьюзен уехала четыре месяца назад. Томас поступил в лицей. Лиза со Стивеном первую неделю учились в университете. Лиза намеревалась вскорости переехать жить в студию на Манхэттене. Филипп с Мэри периодически поговаривали о том, чтобы перебраться из Монтклера в Нью-Йорк.