Мэри повернулась к Герберту. Глаза ее покраснели от усталости.

— Это утомительно! У вас нет системы автоматической рассылки? — спросила она Сэма.

— Конечно, есть! — улыбнулся ей профессор Герберт.

Через тридцать один час после первого предупреждения ураган пронесся над островами Санта-Крус и Сан-Томе, 16 сентября он направился к Пуэрто-Рико. И с каждым его передвижением Лиза меняла частоту, передавая предупреждение об опасности все дальше и все быстрей. 17 сентября давление в нем упало до максимума, 949 миллибар, скорость ветра превысила 100 узлов, и он повернул к Атлантике. К концу дня скорость ветра, достигшая уже 121 узла, упала, давление поднялось на 20 миллибар. Спустя десять часов стенка вокруг эпицентра рассеялась. В ночь с 21-го на 22 сентября ураган Мэрилин умер.

Вернувшись в Ньюарк, Лиза узнала, что ураган унес только восемь жизней: пять на Сан-Томе, одну на Санта-Крус, одну на Сан-Хосе и одну в Пуэрто-Рико. Когда она сделала в школе доклад, то тут же выдвинула предложение, которое учитель географии охотно поддержал. Каждое утро в ее классе начиналось с минуты молчания… И так восемь дней подряд.

Лиза ежеквартально получала информационный бюллетень NHC, к которому прилагалась записочка от Герберта, собиравшегося в июле уйти на пенсию. С Сэмом она переписывалась регулярно. Зимой он даже нанес им визит и поведал Лизе, что все метеорологи центра интересуются ее житьем-бытьем. Мэри весной 1996 года опубликовала в «Монтклер тайме» весьма неплохую статью об ураганах, после чего престижный журнал National Geographic предложил ей написать большой обзор на ту же тему, который и был опубликован в октябре.

Мэри трудилась над ним все лето, не без помощи Лизы, которая взяла на себя проработку всех опубликованных исследовательских материалов, делая краткие резюме.

Почти ежедневно они вдвоем отправлялись в Ман-хэттен, а после обеда в маленьком садике кафе «Пикассо» сидели в Национальной библиотеке на Пятой авеню. Томас со своим лучшим другом отбыл в лагерь в Канаду, а Филипп занялся ремонтом маленькой квартирки, которую они купили в Ист-Виллидже себе или, возможно, хотя об этом и не говорилось, Лизе, если она решит продолжить учебу в нью-йоркском университете. Обзор, подготовленный для National Geographic, получил высокую оценку, а с начала 1997 года Мэри доверили вести две колонки на свободную тему в воскресных выпусках «Монтклер тайме». Лиза пошла по ее стопам и получила колонку в ежемесячном издании лицея. Разнообразия ради она на некоторое время позволила себе отойти от метеорологической тематики.

* * *

В начале следующего года Лиза отпраздновала свое девятнадцатилетие, а в марте отметили пятнадцатилетие Томаса. Июнь оказался богат событиями. Подготовка к выпускному балу послужила отличным поводом для двухдневного бегания по магазинам Ист-Вил-лиджа. Стивен заехал за Лизой, и, когда Филипп рискнул дать ему некоторые советы, Мэри яростным взглядом порекомендовала супругу не изображать из себя раньше времени старого зануду. Впервые в жизни Лиза вернулась домой утром. В этом месяце она заканчивала школу и с дипломом в кармане поступала в университет. Лиза превратилась в очаровательную молодую девушку, губы ее стали полней, а улыбка более естественной. Роскошные волосы, смуглая кожа — она стала красавицей, каким непросто дается золотая середина. От маленькой девочки, вошедшей давним дождливым днем в дом Мэри, остался лишь взгляд, сверкающий ярким настойчивым блеском.

По мере того как приближался день выпуска Лизы, Мэри волновалась все больше и больше. Воспоминания о клятве, данной пять лет назад за столиком бара в аэропорту, все чаще тревожили ее по ночам, хотя ничто в поведении дочери не предвещало, что ей придется выполнять свое обещание.

* * *

Томас спустился к завтраку последним. Лиза съела оладьи, и Мэри быстро привела кухню в порядок. Филипп уже нетерпеливо давил на клаксон, поторапливая свое семейство. Когда последний пассажир застегнул ремень безопасности, двигатель машины уже урчал. До лицея ехать всего десять минут, и Мэри не понимала, к чему такая спешка. По дороге Филипп все время поглядывал на Лизу в зеркало заднего вида, а Лиза смотрела на него. Мэри пыталась сосредоточиться на программе дня, но бросила это занятие. От чтения во время езды ее укачивало. Поставив машину на стоянку, они отправились здороваться с преподавателями. Филипп нервничал как девственница перед брачной ночью. Прежде чем отпустить Лизу к друзьям, Мэри сообщила дочери, что отец всегда такой на церемониях, пусть даже и не очень официальных. Филипп настоял, чтобы Мэри с Томасом заняли места в первом ряду, на стульях, установленных перед эстрадой, где будут вручать дипломы. Мэри дернула бровью, постучав пальцем по циферблату наручных часов. Церемония начнется лишь через час, так что нечего психовать, лично она намерена воспользоваться этим временем и пройтись по парку.

Когда она вернулась, Филипп уже сидел в первом ряду, положив по ботинку на соседние стулья, заняв их таким образом для жены и сына. Усаживаясь, Мэри протянула ему мокасин.

— У тебя просто потрясающая фантазия, когда нужно занять место! Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь?

— Я всегда нервничаю на церемониях, только и всего.

— Да получит она свой диплом, Филипп! Раньше надо было нервничать, во время экзаменов!

— Не знаю, как тебе удается сохранять спокойствие, смотри, она уже на эстраде, сейчас будет говорить речь!

— Которую мы выучили наизусть еще месяц назад. Умоляю тебя, не суетись ты так, пожалуйста.

— Я вовсе не суечусь!

— Суетишься, и стул под тобой скрипит. Если хочешь послушать свою дочь, то попробуй хотя бы сидеть смирно.

Томас прервал их дискуссию: после говорившей девушки следующей шла Лиза. Филипп нервничал, но еще больше он гордился своей красавицей дочерью и поэтому повернулся, чтобы поглядеть, сколько зрителей присутствует на церемонии. Стулья стояли в двенадцать рядов по тридцать в каждом, следовательно, зрителей было триста шестьдесят человек.

Что заставило Филиппа обернуться еще раз, сознательно он это сделал или нет? В последнем ряду сидела женщина, не сводившая глаз с идущей к трибуне Лизы.

Ни солнечные очки, ни легкая накидка, в которую она завернулась, ни следы времени, изменившие лицо, не помешали ему сразу узнать Сьюзен. Мэри ущипнула его за колено.

— Ты уже наговорился с привидениями? Если хочешь увидеть вручение диплома твоей дочери, изволь повернуться — его вручают прямо сейчас.

Лиза благодарила преподавателей, Мэри взяла мужа за руку, и, почувствовав, что рука вся мокрая и дрожит, она крепко ее сжала. Когда Лиза торжественно поблагодарила своих родителей за любовь и долготерпение, Мэри ощутила острую потребность в целительных блинчиках.

Она смахнула навернувшуюся слезу и выпустила пальцы Филиппа.

— Что с тобой было? — спросила она.

— Растрогался.