Еще ни разу в жизни он не видел этого гнусного Наврота, но уже почувствовал, как ненависть заставила кровь пульсировать в висках. Отчаянная злоба грохотала в мозгу огромным кузнечным молотом.

Глубокой ночью он, поддавшись этому нахлынувшему чувству, закричал:

— Почему Навроту должна достаться Далила? Почему не мне? Да пусть этот подонок сдохнет, сгинет без следа, и даже память о нем пусть рассеется утренним туманом!!!

Внезапно он вспомнил о вербэре. Тот самый медведь оборотень, который загнал его в детстве в глубокую яму, вдруг возник в воображении.

Черная страшная яма не первый раз являлась к нему, и Вингмохавишну уже знал, как просить помощи у темной силы.

Гнусная морда медведя-оборотня показалась перед его мысленным взором, как только он пожелал этого. Вербэр, конечно, не понимал человеческого языка. Но он прекрасно ориентировался в хитросплетениях человеческих эмоций.

Таррейтал уже знал, как нужно просить темные силы…

Поэтому он совсем не удивился, когда наутро увидел, что весь дом купца Нодро окрасился траурными цветами. Крики и рыдания раздавались повсюду.

Рано утром стало известно, что Наврот, еще недавно считавшийся завидным и богатым женихом, во время охоты в глухом лесу попал в ловушку.

Во время охоты на него набросился вербэр, и Наврот в одночасье погиб.

Таррейтал с мрачным видом ходил по коридорам, забранным черными полотнищами, но душа его ликовала. Он нисколько не сомневался, что теперь счастье его близко.

Вечером, когда весь дом погрузился во тьму, он прокрался в спальную Далилы.

— Я пришел к тебе навсегда… — сказал он прерывающимся шепотом.

Она была невероятно хороша! Такой прекрасной девушки он еще не видел в своей жизни!

— Уходи… уходи, прошу тебя… — взмолилась она, разглядев темную тень, скользнувшую в тайные пределы ее опочивальни.

— Нет! Теперь ты моя! — дрожащим от страсти голосом возразил Таррейтал. — Теперь никто не отнимет тебя, никто не вырвет из моих рук…

Она встала перед ним и умоляющим голосом попросила:

— Уходи от меня…

— Но почему?

— Да, ты спас меня! — кивнула головой Далила. — Ты выручил меня из беды. Но я всегда буду любить только Наврота…

Холодная ярость обручем ненависти сковала голову Таррейтала. Бешенство стучало у него в висках, оно жгло его раскаленными иглами.

Не владея собой, он сконцентрировал с помощью ментального медальона всю свою телепатическую мощь и на несколько мгновений заставил девушку отключиться. Далила не понимала, что с ней происходит…

Колени ее безвольно подкосились, и она с протяжным вздохом опустилась на кровать.

Пальцы Таррейтала нетерпеливо рванули ворот ее ночной сорочки. Невесомая, едва ощутимая легкая ткань разошлась с тихим шелестом, и вожделеющему взгляду принца явилась ее совершенная плоть.

Как зачарованный, он смотрел на обнаженную Далилу и в свете луны видел ложбинку, темневшую между ее пышными грудями. С детства он считал, что у всех женщин должно быть три груди, и сейчас любовался парой сосков, усматривая почему-то в этом тайный знак, что он никогда больше не разлучится со своей любовью.

Далила оставалась в небытии. Она не могла сопротивляться мощному ментальному полю Таррейтала, и молодой принц, скинув с себя одежду, скользнул к ней под покрывало.

Внезапно дочь Нодро, словно опомнившись, открыла свои зеленые глаза и пристально уставилась на Вингмохавишну. Она словно впервые увидела его лицо и закричала:

— Будь ты проклят! Будь проклят ты, порождение Нечистого!

От ее крика в доме начался страшный переполох. В коридорах послышался громкий топот стражников. Они бегали, разбуженные среди ночи пронзительными криками Далилы и не могли понять, что происходит.

Но уже через мгновение на пороге девичьей опочивальни возник сам купец. Вместе с тремя дюжими стражниками он ворвался в спальню. Свет факелов ярко осветил покои…

Таррейтал не успел накинуть на себя одежду и, судорожно прикрывая обнаженное тело покрывалом, отполз в сторону.

— Предатель! — возопил Нодро. — Ты пробрался в мой дом, как предатель! Подлый изменник, вероломный негодяй!

— Я люблю твою дочь! — прерывающимся голосом сказал Вингмохавишну. — Теперь ты должен отдать ее мне в жены! Теперь она станет принцессой!

Но глаза знатного купца только яростно сверкнули в ответ.

— Она никогда не станет твоей женой… — грозно прошипел он. — Она никогда не будет принадлежать тебе, потому что уже через час твоя голова полетит в плетеную корзину для мусора…

— Нет, отец… — сдавленным голосом возразила Далила. — Ты не станешь его казнить… Пусть убирается отсюда, и ты увидишь, что он вскоре сам казнит себя. Его не нужно наказывать, потому что он сам накажет себя самым страшным наказанием…

Принц умолял и плакал. Он заклинал и прилагал все усилия для того, чтобы сломить волю купца и его дочери.

Но все оказалось тщетно. Не прошло и нескольких минут, как его выбросили в черную ночь, и ворота дома зеленоглазой красавицы навсегда захлопнулись для него…

Наступила почти полная тишина. Таррейтал сквозь сон различал едва уловимое дыхание ночного ветра, шевелящего верхушки тростников. Над головой раздавался только монотонный писк кровососов, да вдалеке прорезали тишину резкие трели лягушачьих голосов.

Прошло уже много дней с тех пор, как зеленоглазая Далила выгнала его из дома своего отца Нодро. После того, как он прорвался ночью в ее опочивальню и насильно овладел девушкой, красавица прокляла его и приказала больше не приближаться к ее порогу.

Смуглое лицо принца потемнело за это время еще больше. Он скитался по бескрайним лесам, переживая и постепенно приближаясь к своим родным пределам. Теперь он хотел только одного — власти и возвращения в Наккут. В душе жила нелепая надежда на то, что воды Внутреннего моря за время его скитаний ушли прочь, и снова, как и прежде, на холме высится Небоскреб.

На всем белом свете у Вингмохавишну не осталось никого…

Сначала он потерял родителей. Потом исчез из его жизни аббат Фарсманс, потом остальные друзья и квадратноголовый коротышка Кипис, быть может, самое преданное ему существо во всем мире.

Принц растерял все и теперь хотел вернуться домой, чтобы обрести покой.

* * *

Вечером он устроился на ночлег, соорудив на берегу небольшой протоки нечто вроде лежанки из опавших листьев, и заснул.

Внезапно Вингмохавишну очнулся и оторвал затылок от земли. Тренированный разум, чуткий к ментальным переменам, даже во сне поднял тревогу.