— Надо мне с такой шлюхой детей делать! — пришел в себя Кот. — Сама, тварь, не знает, от кого забеременела. Я к коляске отношения не имею. Это она ее сама украла.

— Он еще вазу принес хрустальную. — Татьяна показала на сервант. — И книжку, она в той комнате лежит. Вещи детские обещал еще принести. Сволочь.

Я прошел в спальню. На письменном столе, оставшемся со времен былого благополучия, лежали три книги. Верхняя — сборник речей Ленина. Воры, проникнув в чужую квартиру, впопыхах хватали все книги подряд, на название не смотрели. Книжка в добротном переплете показалась им ценной. Вторая книга была с давнишней кражи на моем участке. На ее развороте родители потерпевшей оставили дарственную надпись.

— Эта книга с моей кражи, — сказал я, вернувшись в зал.

— Книга с твоей кражи, а ваза и набор рюмок — с моей. С семнадцатого дома, верно, Кот?

Парень пробурчал что-то неразборчиво.

— Сейчас я вам, мужики, финт ушами покажу, — сказал Матвеев. — Сколько знаю молодых воров, все знакомым бабам нижнее белье волокут. Танюша, что у нас под халатом надето?

— Плавки. Он принес.

— А лифчик?

— Лифчик мой, родители покупали.

— Плавки снимай, мы их изымем.

Татьяна встала, сделала шаг в сторону кухни.

— Куда пошла? — остановил ее Матвеев. — Тут снимай, здесь все свои, стесняться некого.

Я вопросительно посмотрел на него.

— Однажды, когда я еще был молодым и зеленым, — пояснил Матвеев, — я разрешил одной фифе переодеться в другой комнате. Так она все белье с себя в форточку выбросила, а зима была, я потом по сугробам, как снежный хорек, лазал, собирал.

Из спальни появился заспанный хозяин. Он оглядел нас мутным взглядом, недовольно хмыкнул и пошел в туалет.

— Смотри, Котик, какая фигня получается. — Матвеев осторожно сел на краешек дивана. — Вот эти плавки, что Танька с себя сняла, с ноябрьской кражи. С пятиэтажки, где магазин «Восход». Ты ничего не хочешь мне рассказать, как там дело было?

— Меня там не было, — отрезал Кот.

— Бога ради, не рассказывай, я не заставляю. В отделе поговорим. В «электрика» поиграем.

— Что за кража, Сергей? — спросил Андреев.

— Да ты знаешь про нее! Помнишь, дело, где хозяйка парализованная лежала, а у нее полквартиры вынесли? Вот эти плавки с розочками — ее дочери.

— Меня там не было, — настаивал парень.

— Да естественно, не было, — согласился Матвеев. — А кто был? Котик, ты под дурачка-то не шарь! Хозяйка в хате парализованная была, а не сумасшедшая. Она ведь вас всех запомнила. На опознание предъявим…

Кот жестом показал Матвееву: «Достаточно. В отделе все расскажу».

Меня, как самого молодого, отправили искать понятых. Женщина средних лет со второго этажа, согласившаяся стать понятой, войдя в квартиру, сказала:

— Какая у нас все-таки власть несправедливая! Они квартиру черт знает во что превратили, и им слова никто поперек сказать не может. Таня, вас всех давно пора выселить, а квартиру нормальным людям отдать. Сколько молодых семей без своего угла мается, а вы тут только водку жрете да по ночам оргии устраиваете!

Татьяна не стала спорить.

Мне, кстати, уже не в первый раз приходили на ум такие же мысли: «Согнать бы всех обитателей притонов в концлагерь, а квартиры их раздать нуждающимся».

Из туалета, шатаясь, выполз хозяин жилища. Блуждающим взглядом еще не протрезвевшего человека он осмотрел нас и хрипло спросил:

— Выпить есть?

— Я тебе, гнида, сейчас в крупную посуду налью, пить устанешь, — ответил Матвеев.

— Это ты правильно сказал, — согласился хозяин и ушел спать дальше.

— Раньше нормальная семья была, — пояснила нам женщина-понятая. — Но уже лет пять как с катушек слетели. Раньше еще ничего, пока Нинка живая была, а сейчас что ни день, то драки да гулянки. Таня, ты хоть знаешь, кто у тебя отец ребенка?

— Знаю, — буркнула беременная.

Я заставил хозяйскую дочку протереть стол на кухне, сел писать протокол изъятия. Не успел я заполнить первые графы, как почувствовал, как по ноге кто-то ползет. Я задрал штанину. Так и есть, таракан! Я стряхнул мерзкое насекомое, раздавил его ботинком. Стал заполнять протокол дальше. Новый таракан вылез на стол, остановился, стал шевелить усами. Я сбил его щелчком в лоб. Заполнил еще строку. Опять таракан. Щелчок! Работаем дальше.

Все время, пока я заполнял протокол изъятия, тараканы атаковали меня со всех сторон. Насекомые совсем не боялись ни дневного света, ни людей. Спрашивается, как соседям Соколовых живется? Давно ведь известно, сколько тараканов в своей квартире ни трави, если они у кого-то в подъезде есть, то их никогда не выведешь. Кстати, у нас в общежитии тараканов не было. Кухню в общаге женщины содержали в идеальной чистоте.

Нагрузив коляску изъятыми вещами, мы пошли в отдел. Впереди — я с коляской, рядом — беременная Татьяна, за нами дружной троицей — Матвеев, Кот и Андреев. Навстречу нам попалась знакомая с хлебозавода. Она с удивлением посмотрела на беременную и кивнула мне головой в знак приветствия. Татьяна решила, что здороваются с ней, и кивнула в ответ. Все! Завтра вся общага будет обсуждать, что у меня есть беременная баба на стороне. Не стану же я каждому объяснять, что с такой страшненькой девицей, как Соколова, я бы ни за что ни трезвый, ни пьяный бы не согрешил.

Лучше бы я с Ирой из ИЦ прогуливался или с Журбиной Валентиной Павловной (сказал бы, что это моя мамаша), но только не с этой беременной прыщавой воровкой!

В райотделе мы разбрелись по разным кабинетам. Я отвел Татьяну к дежурному следователю, Кота Андреев забрал наверх.

По РОВД дежурила следователь Чевтайкина. Она, едва глянув на Соколову, задержала ее на трое суток, даже не допросив по делу. Спрашивается, где женская солидарность, где сострадание к беременной?

— Антонина, — спросил я у Болонки, — а если она рожать надумает в ИВС?

— Мне-то какое дело? — пожала плечами следователь. — Пусть рожает. Мне сегодня ей некогда заниматься, своих дел полно.

Я отвел зареванную Татьяну в дежурку, вернулся к Чевтайкиной забрать паспорт Соколовой. Антонина специальной пилочкой полировала ногти. Занятие трудоемкое, требующее аккуратности и внимания. Но довести свой маникюр до совершенства она в этот день не смогла. Кот стал давать показания. Он рассказал о совершении десятка краж и грабежей, выдал всех сообщников и места сбыта похищенного. Вьюгин объявил в райотделе всеобщий аврал. Весь наличный состав уголовного розыска, участковых инспекторов милиции и следователей был брошен на проведение обысков и задержание преступников.

Работа закипела. Обыск за обыском, квартира за квартирой. День пролетел незаметно.

С последнего адреса я вернулся в РОВД ближе к полуночи. На третьем этаже из нашего кабинета раздавался громкий смех, там праздновали победу. В соседнем кабинете кто-то ругался матом. Тупо ругался, нескладно. Я заглянул к ним.