Глава 55

Женщина приближалась к воротам королевского замка. Она была одета легко, но, хотя воздух был тёплый, наряд выглядел неподобающе: в такое позднее время не следует разгуливать с непокрытой головой, в одном платье и лёгком плаще, иначе тебя могут принять за проститутку.

Огромные ворота чётко вырисовывались на фоне бледного вечернего неба. Звёзд почти не было видно, только над крышами дворца сиял, подобно драгоценному камню, Арок, называемый в Межморье также Олодримом.

Стражники с подозрением и недовольством окинули женщину взглядами, ибо она приближалась к воротам с явным намерением проникнуть во двор.

Так и оказалось. Подойдя вплотную к решётке, женщина прижала бледное лицо к прутьям и низким грудным голосом сказала:

— Мне нужно к королю Элу.

— Ясно, что к Элу, — отозвался один из стражников, помолчав пару секунд. — У нас другого короля нет.

— По какому делу? — спросил другой, рассматривая тонкие черты обрамлённого тёмными волосами лица.

Поздняя визитёрша была красива, но поневоле закрадывалась мысль, что она безумна. Ну, кому ещё придёт в голову явиться в такой час и просить аудиенции у ворот замка? Правда, стражники привыкли к тому, что у нового короля всё заведено по-своему. И посетители порой прибывали весьма странные.

— По неотложному, — ответил женщина, глядя на башни дворца. — Доложите, что короля спрашивает Адая.

Стражники с сомнением поглядели на неё, но позвали служку и велели отправляться в замок и передать камердинеру, что короля дожидается некая девица Адая.

Через несколько минут к воротам вышел отряд телохранителей. Начальник пригласил Адаю во дворец. Стражники отперли засовы, и женщина проскользнула во двор. Её провожали до самых королевских покоев и оставили одну, только когда появившийся камердинер жестом предложил ей войти.

Эл стоял у камина, одетый в длинную мантию, из-под которой виднелась зелёная куртка.

Королевская корона лежала на столе, переливаясь в свете масляных ламп всеми цветами радуги. Острые изогнутые зубцы отбрасывали глубокие тени, создавая узор, напоминающий лилию.

Женщина вошла и остановилась на пороге. Она отчётливо видела глубокую складку, залёгшую между чёрных бровей короля, его устремлённый на огонь взгляд. Казалось, Эл не заметил её появления, но она чувствовала, что он следит за каждым её движением.

— Здравствуй! — произнесла он тихо, делая шаг вперёд.

— Кто послал тебя? — спросил Эл, поднимая на неё чёрные глаза.

Они были спокойны. Казалось, сама ледяная тьма кроется в их глубинах. Адая невольно вздрогнула, взглянув в них.

— Кто послал? — переспросила она.

— Просто назови имя.

— Чьё? — Адая сделала ещё шаг.

Она двигалась, словно чужая воля заставляла её переставлять ноги.

— Своего Хозяина, — ответил Эл, расстёгивая на плече брошь и позволяя мантии мягко упасть на пол.

Адая увидела меч и уже не могла отвести от него взгляд, ибо Эл положил на рукоять широкую, затянутую в кожаную перчатку ладонь. Она поняла, что он ЗНАЕТ, и почему-то почувствовала облегчение. В тот же миг чей-то приказ вспыхнул в её голове и заставил броситься вперёд, выхватив из-под плаща длинный кинжал. Она замахнулась, но Эл перехватил её руку и сильным ударом выбил оружие.

— Имя! — крикнул он ей в лицо. — Пока не поздно! — в агатовых глазах сверкнула ярость берсерка.

— Я не знаю! — прошептала девушка, сопротивляясь.

Ей удалось вырваться. Она кинулась в атаку, выпуская когти. Эл увернулся и оказался сбоку. Адая видела, как вспыхнул в свете камина с тихим шелестом извлекаемый из ножен меч, и нырнула под стол.

— Как он выглядел? — Эл преследовал её, крепко сжимая меч.

Его движения были точны и полны решимости.

Адае захотелось выбраться из комнаты, убежать, но голос Хозяина заставлял повернуться и сражаться. Шёпот пронзил сознание, управляя волей и движениями: «Убей, убей, убей…»

— Я не виновата! — крикнула Адая, подбирая кинжал.

— Знаю, — голос Эла звякнул, как сталь. — Опиши своего Хозяина, чтобы я мог отомстить. Это всё, что я могу для тебя сделать.

— Я не хочу умирать! — Адая на мгновение замерла. — Не убивай меня!

— Тобой управляет Хозяин, он не позволит тебе уйти, — Эл покачал головой. — Ты умрёшь сегодня, — в его голосе прозвучало сожаление.

Он приблизился почти неуловимым движением. Свистнул меч, Адая уклонилась в последний момент, и направленный в голову клинок только рассёк воздух перед её глазами.

— Он смугл и молод! — крикнула она в отчаянии.

— Этого мало! Ты знаешь, какой у него Дар?

— Что⁈

— Он делал что-нибудь необычное при тебе?

— Когда мы сюда шли, он превратился… в тень! В чёрное пятно!

— Я знаю его, — Эл стоял в двух шагах от Адаи. Его лицо находилось в тени, но она видела, как под кожей на мгновение обрисовались желваки. — Прощай! — некромант сделал обманный выпад и очутился сбоку.

Неуловимо для глаза мелькнул меч, и Адая почувствовала, как нестерпимое пламя на секунду обожгло ей шею.

Тотчас её голова покатилась в угол комнаты, а тело плавно опустилось на пол и начало превращаться в прах. Эл резким круговым движением стряхнул с клинка кровь и убрал меч в ножны. Затем взял со стола колокольчик и вызвал Диодора. Камердинер вошёл, слегка поморщился, почувствовав запах гниющей плоти, и почтительно склонился, ожидая приказаний.

— Распорядись, чтобы это убрали, — Эл указал на оставшийся от Адаи прах. — Пусть развеют с крепостной стены.

— Будет исполнено, ваше величество, — отозвался Диодор и быстро оглядел комнату.

— Гостья уже ушла, — сказал Эл, заметив взгляд камердинера. — Не беспокойся об этом.

Старик низко поклонился и, пятясь, вышел из комнаты.

Глава 56

Через некоторое время Эл вошёл в комнату, где находился Ольгерд. Капитан уже выздоровел, но его продолжали держать под стражей. Он по-прежнему выглядел, как Раб, внешность которого принял. Обратная трансформация вызвала бы слишком много толков, и потребовалось бы давать объяснения, поэтому Эл велел ему оставаться в чужом обличии.

Эрнадил сидел на подоконнике, перебирая агатовые чётки. При виде Эла он мгновенно опустился на одно колено.

— Поднимись, — велел некромант.

Эрнадил повиновался, выпрямившись и отступив на один шаг.

— Ты говорил, что хочешь искупить своё предательство, — напомнил Эл.

При этих словах Ольгерд вздрогнул, словно его вытянули плетью.

— Я желаю этого, ваше величество, больше всего на свете! —