и другая причина обычного недоразумения. Понятие о праве сложно, и есть возможность ошибочно признать один из его факторов за оба.

Как было не раз указываемо, положительный элемент права состоит в понятии свободы, тогда как отрицательный сводится к ограничению, требуемому равною свободою других лиц. Но оба эти элемента редко существуют совместно в надлежащей пропорции, а в некоторых случаях и вовсе не совмещаются. Можно указать примеры свободы, вполне необузданной: результатом являются вечные насилия и состояние всеобщей войны. Обратно, может существовать равенство в деле обуздания, идущее так далеко, что, в сущности, оно разрушает свободу. Может случиться, что всех граждан обуздывают в равной степени до того, что порабощают, и что это совершается властью, ими же установленною. Бывает так, что, преследуя филантропические или иные цели, граждане лишаются вследствие этого большей части свободы, которая остается на долю каждого из них сверх должного уважения свободы других лиц. Но указанная выше путаница понятий, приводящая к этому сопоставлению так называемых политических прав с настоящими правами, отчасти вытекает из того, что смотрят на второстепенный признак, а именно равенство, не думая о первостепенном, а именно о свободе. Возрастание одного, вообще говоря, до того связано с усилением других, что на оба стали смотреть как на неизбежных взаимных спутников, и полагают, что раз добыто равенство, то свобода обеспечена сама собой.

Но, как показано выше, это нисколько не справедливо. Люди могут пользоваться своей равной свободой также для того, чтобы отдать себя в крепостную зависимость. Достаточно, чтобы они не понимали (а это часто бывает), что требование равенства, взятое само по себе, удовлетворяется и в том случае, если равенство относится к степени переносимых притеснений и испытываемых страданий. Они не замечают той истины, что приобретение так называемых политических прав нисколько неравнозначительно с приобретением прав в настоящем смысле этого слова. Первые являются лишь орудием для получения и поддержки вторых; ими можно пользоваться или не пользоваться для выполнения этих целей. Существенный вопрос состоит в следующем: «Каким образом охранять права в настоящем смысле этого слова? Как защищать их против посягателей, внешних и домашних?» Та или иная форма правления является лишь приложением этих начал. Представительное правление есть одна из практических форм; а выбор депутатов посредством всеобщей подачи голосов – лишь одно из многочисленных средств, посредством которых может быть образовано представительное правление. Но так как подача голосов есть просто способ создать учреждение, охраняющее права, то вопрос сводится к тому, создает ли всеобщая подача голосов такое именно учреждение? Мы видели, что оно не приводит к действительному осуществлению этой цели, а позднее увидим, что при современных условиях едва ли и может привести.

Но дальнейшее рассмотрение этого вопроса придется отложить. Следует начать с вопроса более общего – о природе государства.

XXIII

Природа государства

§ 345. Изучение эволюции в широком смысле слова знакомит нас с тою истиною, что природа какой бы то ни было вещи далеко не прочна. Не изменяя своего тожества, вещь может в одно время обладать одною природою, а позднее – совершенно другой. Контраст между сфероидальною туманностью и твердою планетою, в которую наконец сгущается эта туманность, едва ли более значителен, нежели контрасты, представляющиеся на каждом шагу.

В органическом мире это изменение природы, в сущности, является всеобщим. Вот полип, который после периода сидячей жизни разрывается на куски, порознь отделяющиеся, как плавающие медузы. Вот маленькая личинка кольчатого типа, которая, после того как она активно двигалась в течение некоторого времени в воде, прикрепляется к рыбе, утрачивает свои двигательные органы и, питаясь паразитически, вырастает в нечто, состоящее почти из одного желудка и яичниковых мешков. А вот другая личинка, заканчивающая странствования своей ранней молодости прикреплением к скале. Развившись в то, что в просторечье называют морским желудем, она кормится, поглощая через свой пищевод мелкие существа из окружающей воды. Или вот червеобразная личинка, которая, прожив и прокормившись некоторое время в воде, наконец после периода покоя прорывает свою куколковую оболочку и улетает в виде комара. Или вот плодовый червяк и мясная муха, хлебные черви и мотыльки и другие общеизвестные примеры. Всего более странны, однако, такие крайние примеры, как превращения некоторых низших водных водорослей. Двигаясь сначала в течение короткого периода и обнаруживая признаки животных, зародыши в конце концов укрепляются, прорастают и становятся растениями.

Рассмотрение подобных фактов, необычайно многочисленных и поразительно разнообразных, предостерегает нас от заблуждения, могущего возникнуть во всякое время, если будет молчаливо допущено, что природа какой-либо вещи была, есть и всегда будет неизменною. Наоборот, мы приходим к тому, что вынуждены ожидать изменения природы – быть может, даже коренного изменения.

§ 346. Почти все молчаливо допускают, что существует лишь одно правильное понятие о государстве. Между тем, признав ту истину, что общества развиваются, и прислушиваясь к урокам, доставляемым изучением эволюции, в широком смысле этого слова, мы отсюда заключим, что, по всей вероятности, в разных местах и в разные времена государство имело существенно различную природу. Согласие между выводом и фактом вскоре станет очевидным.

Не останавливаясь на более древних типах, характеризуемых по большей части родословною по женской линии, рассмотрим сначала группу, составляющую нечто среднее между семьею и обществом, а именно патриархальную группу. Такая группа, как она появляется в кочевой орде, образует общество, в котором родственные отношения особей между собою и к их общему вождю, а также отношения к общей собственности придают строениям и отправлениям совокупного целого природу, совершенно отличающуюся от тех политических групп, которые нам теперь известны. Даже когда подобная группа развивается в сельскую общину, где, как мы видим в Индии, может существовать полный штат должностных лиц для внутреннего управления, общность (хотя и не всеобщность) родственных отношений между вступившими в союз лицами придает этой группе лиц характер общества, резко отличающегося от того, в котором кровные узы перестали быть господствующим фактором.

Поднимаясь на высшую ступень состава (composition), мы присмотримся к таким обществам, как в Древней Греции, где соединены в крупные группы многие мелкие группы родственников. Члены разных семей, родов и фратрий здесь слиты, не теряя своего тожества, и соответственные группы обладают корпоративными интересами, независимыми и часто антагонистичными между собою. Неоспоримо, что природа такого общества как целого значительно отличается от природы нового общества, в котором полное слияние составляющих групп разрушило первичные разграничительные линии и где в то же время особи, а не семейные группы стали политическими единицами.

Еще раз, помня о контрасте между системой принудительного правления (status) и системой договора, мы не можем