От вопросов добавления в плоть лилии животных или желудочной ткани вопросы закономерно скатились к нуарам. Ученые понимали, что именно они, стражи — своим теплом, способностью питаться мякотью клубня, живучестью и готовностью в любой момент покинуть укрытие и исправить повреждение — становятся главной основой безопасности высотных полетов. Оставалось понять, насколько разумно готовить для путешествий к другим мирам обычных нуаров — или все же следует озаботиться выведением новой породы, более устойчивой к холоду и удушью и способной питаться от лилии напрямую — получая силы благодаря свету, который она усваивает, и влаге, что оседает на поверхность листьев и клубней.

— Не расскажет ли мудрый Повелитель Драконов о бунте созданий, что случился в его угодьях? — дождавшись, пока все втянутся в спокойное обсуждение будущих летающих рабов, внезапно спросил Двухвост, до того тихонько слушавший чужие разговоры. — Великий ученый обещал исследовать этот невероятный случай и поведать нам его причины.

— Да, это так, — не стал отпираться Дракон. — Одно из рожденных Древом существ действительно совершило прошлым летом побег из гнездовья одного из учеников и всю зиму прожило в лесах вместе со смертным. Однако тщательная проверка показала, что на деле никакого неповиновения не случилось. Смертный просто обманул свою воспитанницу, отдав ей приказ от имени богов. Она совершила побег в полной уверенности, что исполняет мою волю!

— Она вернулась, когда узнала об обмане, мудрейший? — немедленно уточнил Двухвост.

— Мы полагаем, она одичала, надолго оказавшись в лесах сразу после рождения.

— Другими словами, она окончательно вышла из повиновения?

— Двухвост, ты сильно преувеличиваешь желание двуногой вернуться в привычную обстановку, — попытался хоть как-то сгладить впечатление от случившегося ученый. — Она просто осталась там, куда попала.

— Она предпочла собственное удобство желаниям бога? Ты говоришь об этом, Повелитель Драконов? — Похоже, Двухвост весьма внимательно следил за развитием ситуации и теперь спешил провозгласить миг своего торжества. — Вы слышали, боги?! Вот оно, ваше будущее во всей его красе! Даже самые верные из слуг, рожденные Древом, впитавшие покорность вместе с соками утробы, начинают следовать собственным прихотям, а не вашей воле! Задумайтесь! Задумайтесь, кому вы намерены доверять свою жизнь и свою судьбу?! Что будет, если раб не просто убежит в чащу? Что будет, если он окажется частью лилии, плывущей между мирами? Захочет ли он пробуждать спящего хозяина, когда увидит впереди место для отдыха и размножения? Пожертвует ли собой ради повелителя в трудный миг — или сожрет, как самый обычный мясной припас? Станет ли преклоняться перед слабым — или потребует его покорности? Бунт созданий начался, о боги! Остановитесь! Не умножайте силу своих будущих врагов и пожирателей! Не совершенствуйте их!

Короткая страстная речь взорвала обсуждение. Двухвосту верили и не верили одновременно, мысли, образы и вопросы сталкивались, как волны, расплескивая фонтаны мнений, протестов и подтверждений. Единого мнения никак не складывалось. Кто-то считал, что на единичный бунт не стоит обращать внимания — как не стоит паниковать из-за случайного уродства, что попадаются в любом стаде. Кто-то, наоборот, ужасался обрушению главной основы цивилизации: безусловного подчинения малоразвитых созданий мудрым всесильным богам.

— Не сгущай краски, Двухвост! — попытался сбить бурю споров Повелитель Драконов. — Даже самые злостные из бунтарей все равно покорно подчиняются прямым приказам повелителей и даже нуаров!

— Жруны тоже подчиняются приказам! — парировал Двухвост. — Но согласишься ли ты остаться рядом с ними, когда засыпаешь? Разве не это ты предлагаешь, мудрейший? Заснуть от холода на много лет полета, полностью доверив жизнь и судьбу выращенным на болоте умным, сильным и живучим рабам! Захотят ли они, такие совершенные, вкусив свободу, возвращаться в рабство? Вспомни беглянку! Она — захотела?

— Трусость — плохой советчик ученого! — вмешался Растущий. — Ты хочешь, чтобы мы отказались от пути Сеятелей из страха перед невероятным бунтом созданий? Оглянись! Побег случился один, а рабов — несчитанное море!

— Нет, мудрейший! — ярким образом пылающего солнца выплеснул свой ответ Двухвост. — Я хочу сделать Сеятелями нас самих! Мы должны развиваться так, чтобы бунт созданий стал невозможен никак и никогда. Мы должны стать сильнее и умнее смертных. Я предлагаю совершенствовать не рабов, а самих себя!

И снова невообразимая буря мнений, вопросов и протестов заштормила над древним святилищем Ари.

— Это безумие еще худшее, нежели мифический бунт созданий, — напрямую к Двухвосту обратился северный ученый. — Как можно подвергать опытам богов? Ведь исследования приносят пользу лишь в одном случае из ста! А как же все остальные рожденные? Ты превратишь их в корм?

— Если не решиться на такой шаг, мы все равно станем кормом. Кормом рабов, которые окажутся слишком сильны для удержания их под нашей властью. Повелитель сможет стать Сеятелем лишь тогда, когда он сам поведет лилии к новым мирам и новым открытиям, а не будет валяться куском мяса на дне клубня.

— Ты хочешь создать новую породу богов, Двухвост? Новую расу повелителей? А что станет с прежними родами? Они войдут в число их рабов наравне со смертными и спинозубами?

— Они спокойно доживут свой век, мудрый Повелитель Драконов, радуясь достижениям собственных созданий, новых представителей своих родов, — уверенно ответил тот. — Согласись, мудрейший, уж лучше обрести покой, наблюдая за свершениями потомков, а не за успехами бывших рабов. Согласись, единственный надежный способ избежать бунтов и порабощения — это всегда быть лучше, сильнее и совершеннее своих слуг!

Северный ученый не ответил. Его мгновенно выбило из разговора короткое напоминание Зеленца. Ученик повторил слова, выплеснутые беглянкой во время истерического бреда: «Боги, Древом рожденные, и боги звериные, и боги всякие, во страхе созданные…»

Получалось — она знала! Она знала, чем закончится спор богов, еще до того, как тот возник!

И знание это ученых ничуть не радовало…

Впрочем, споры продолжали бушевать и без участия Дракона. Боги быстро разделились на тех, кто был категорически против превращения своих сородичей в подопытных зверьков, и тех, кто видел в этом шанс нового стремительного развития и даже превращения в истинных Сеятелей. Но общего мнения никак не вызревало. Скорее, нарастали разногласия, и чем дальше, тем больше.

Горячку споров остановила жизнь, ее великий зов, который в конце концов побеждает всех и каждого. Вроде бы, переживания и эмоции разделили повелителей на две неравные группы. Но они начали сперва плестись между своими, а затем, когда в неистовстве звериных эмоций высокий интеллект богов умер окончательно, уже все гости слились в единое целое, верша великое таинство продолжения рода…

А потом был рассвет, и была усталость, и пришло омерзение от созерцания валяющихся совсем рядом туш, загаживающих одним своим видом здешние богатые угодья. Природный инстинкт, десять дней назад сумевший собрать вместе богов едва ли не со всей планеты, теперь так же решительно и резко расшвыривал их в стороны. Драконы взлетали один за другим и, подгоняемые раздражением хозяев, уносились прочь, тяжело взмахивая крыльями. Храм стремительно пустел — и даже боги рода Ари, поддавшись чувству, предпочли вернуться в свои гнездовья.