Треух вовсе не спешил поднимать шлагбаум. Он не поленилсяспуститься вниз, вплотную приблизился к X-пятому и заглянул в салон. В близкопосаженных глазах треуха жарко полыхал огонь классовой ненависти к фрям, а также шлюхам и соскам – всем тем, кому дорогие тачки ни за что ни про что падаютпрямо с неба.

Но вновь открывшееся внутреннее знание тотчас прошепталомне: огонь классовой ненависти гасится незначительным финансовым вливанием.Десятки будет достаточно.

Перестраховавшись, я достала полтинник и опустила стекло.

– Так как проехать в автосервис?

Полтинник произвел на сторожа неизгладимое впечатление. Измаргинального учителя физкультуры он тотчас переквалифицировался вдушку-биолога (по биологии у меня была твердая четверка) и начал пространнообъяснять маршрут:

– Значица так, девушка! Сейчас едешь прямо, до первогопросвета. Потом сворачиваешь направо, проезжаешь пятьдесят метров и сновасворачиваешь направо. Потом уходишь налево. И гонишь до упора, пока в ангар неупрешься. Это и будут рыбки. Все ясно?

Лучше бы он подрабатывал в качестве учителя географии!..

Так подумала я, первый раз свернув направо. И еще: неавтосервис, а шараш-монтаж какой-то! Мало того что находится в жопенях, так ещеи поплутаешь, чтобы в эти жопеня добраться!

Ряды унылых железных гаражей, стоявшие вплотную друг кдругу, были похожи как близнецы. Сгинуть, навсегда пропасть в этом лабиринте несоставило бы особого труда, и так ли точен был сторож с своими бесконечными«право» и «лево»? Неизвестно – а спросить не у кого. Кооператив «Альбатрос» какбудто вымер, кругом – следы запустения. Мусорные кучи, обломки бамперов,разбитые фары, целые терриконы из старых покрышек, а еще я едва не наехала наостов сгоревшего автомобиля. Красавчик Х-5 совсем по-другому представлял нашепервое свидание – наверняка. Но даже здесь, среди фантастического пейзажа концасвета, он оставался галантным кавалером, отзываясь на малейшее движение руки,на едва заметный поворот руля.

Отчаявшись, я уже собралась повернуть обратно, когдазаметила самопальную фанерную стрелу, косо прибитую к одному из гаражей.

«КРАСНЫЕ РЫБКИ. 100 м» -

было выведено на ней люминесцентной краской. Слава тебе,Господи!..

Стрела не солгала. Очевидно, я оказалась на том самом месте,откуда (после очередного, сто тридцать третьего поворота налево) нужно было«гнать до упора». Спустя несколько секунд появился и довольно приземистый ангарс пятью боксами. Двери трех из них были наглухо закрыты, остальные – распахнутынастежь. В них-то и кипела жизнь.

Проехав через шеренгу не первой свежести иномарок, явплотную приблизилась к дверям крайнего бокса и посигналила. На зов не торопясьвышел молодой человек в брезентовом комбинезоне – один из трех, находившихся вбоксе. Одного взгляда на его квадратные плечи и такую же квадратную разбойничьюфизиономию было достаточно, чтобы сказать себе: ты попала,Элина-Августа-Магдалена-Флоранс, лапуля!.. Если это одна из «красных рыбок», тоназывается она акула-молот. И пока акула, как в замедленной съемке, подплывалак Х-пятому, я добросовестно пыталась вспомнить, под каким номером в уголовномкодексе значится статья за изнасилование.

Изнасилование, о! Изнасилование еще можно пережить, не былобы хуже.

Изнасилуют и убьют к чертовой матери. Расчленят. Закатают вцементный пол одного из боксов. Обольют бензином, обложат покрышками иподожгут, а дознавателям скажут – произошло самовозгорание. Да и не попрутсясюда дознаватели. Да и кто меня будет искать в такой глухомани, бедный мойДомино!..

Если со мной что-нибудь случится – он обречен на вернуюсмерть в запертой квартире.

Мысль об умирающем в полном одиночестве нежно-абрикосовомкрасавце Домино разом вышибла у меня из головы все остальные мысли. Включаявполне здравую, страховочную: вытащить из кармана мобильник и громко (так,чтобы слышала акула) произнести в него: «Я на месте, милый… Ты будешь сприятелями?.. Стремя? Чемпион по греко-римской борьбе и его друзья?.. Хорошо,жду вас через пятнадцать минут».

Но я напрочь забыла про мобильник, потрясенная воображаемойкартиной гибели кота.

И даже не заметила, как акула вполне интеллигентно стукнулав лобовое стекло.

– Девушка, а девушка? Это вы на диагностику?

– Похоже, что я.

Акула расплылась в совсем необязательной улыбке, и еефизиономия сразу же перестала казаться мне разбойной. Самое обыкновенное лицо –может, не слишком изуродованное интеллектом, но при этом не лишенноемужественности и обаяния. Будь я наряженной в дубленкуЭлиной-Августой-Магдаленой-Флоранс (общая длина волос 35 сантиметров), яобязательно заинтересовалась бы этим бойцом невидимого автосервисного фронта идаже – с возможным дальним прицелом – пококетничала бы с ним. Но я уже не былатой Элиной-Августой-… А Я была сногсшибательной, коротко стриженной Ёлкой –владелицей сногсшибательного кота, сногсшибательной куртки и сногсшибательноговнедорожника. Способной на любое безрассудство и любое преступление. Фартоваяугонщица – вот кто я такая! И мне это нравится. А на мнение всех остальных мнеровным счетом наплевать.

Ха! какое уж тут изнасилование!..

В книге моей судьбы, написанной кошачьей лапой, его нет. Нив сносках, ни в примечаниях, ни в библиографии.

–I Загоняйте вашу тачку, – сказал парень, когда я ссамым независимым видом вылезла из Х-пятого.

– Куда?

– Внутрь. Куда же еще. Какие, говорите, у вас проблемы?

– Что-то с электрикой. Барахлит… Но не всегда…

Хорошо сказала, лапуля, – и держишься молодцом!

Мы с Х-пятым были близки не так уж долго, но и за это времяя поняла, прочувствовала: никакими неполадками в бэхе и не пахнет. Всёработает, как часы.

– «Не всегда» – это как?

– Периодически, неизвестно с каких пирогов, начинаеторать сигнализация, – моментально включилась я в игру. – Периодическивыходят из строя поворотиики…

Прости засранку, Х-пятый!..

После упоминания сакрального «поворотники» меня неожиданнопонесло. Слова помимо моей воли сами слетали с губ и выстраивались в боевыефаланги – с единственной целью сразить незнакомого механика наповал. Лекция,изобилующая терминами «независимая алюминиевая подвеска» (с ума сойти!),«блокировка дифференциала» (боже!) и «гидромеханическая трансмиссия» (неужелиэто я?!), продлилась не больше трех минут, после чего нижняя губа у парняотклячилась, брови полезли вверх, а сам он посмотрел на меня с почтением:

– А вы разбираетесь, девушка… – Приходится.

– Давно за рулем?

– Седьмой год, – не моргнув глазом, соврала я.

– Что ж, давайте посмотрим вашу ласточку…