Седэн слушал во все уши, но мысли свои, по обыкновению, держал при себе. Давьян то и дело поглядывал на юношу – за прошедшую неделю это вошло в привычку. Седэн ему нравился, но мальчик уже научился не доверять себе, ведь именно его доверчивость довела их до беды. Давьян не мог себе позволить толковать сомнение в пользу Седэна – прежде чем поверить ему, они должны были добраться до Илин-Иллана и выяснить, в какие дела замешан их новый спутник.

Наконец дверь в главный зал снова отворилась, и в комнатку вступил подтянувшийся Нихим. Он связал на затылке длинные черные волосы, и даже краснота вокруг глаз почти сошла. Шел он уверенной походкой и держал себя, как подобает жрецу.

– Простите, что заставил ждать, – сильным, чистым голосом обратился он к гостям. – Даже с целебными составами под рукой это время года – нелегкое испытание.

– Мы тебя не виним, – дружелюбно возразил Те-рис. – Мне представить всех заново?

Нихим хихикнул.

– Нет-нет: Давьян, Седэн и Вирр, – он указал на каждого названного. И вздохнул, приняв задумчивый вид. – Итак, Терис, ты обзавелся друзьями. Всегда считал тебя любителем одиночества. – Все это было сказано легко, но за шуткой явственно слышался вопрос.

Терис ответил жрецу короткой улыбкой.

– Тут ты прав, но бывает, что выбирать не приходится.

Вирр закатил глаза так, что Давьян невольно захихикал.

Нихим только кивнул в ответ.

– Я слышал, что на юге неспокойно. Злое дело, в которое замешан одаренный, и все такое. Гил’шары наверняка не одобрят помощи тем, кто с этим связан.

– Верно. Но, с другой стороны, такая услуга спишет много долгов, – заметил Терис.

Нихим улыбнулся ему.

– Так далеко я бы не заходил, но для начала… – Он хлопнул старшего по плечу. – Итак, что я могу для вас сделать, кроме как дать крышу над головой?

– Мне нужно передать сообщение королю, – сказал Терис, – пока он не покинул Триндар.

– А, – кивнул Нихим, – разумеется. Свободный проход через границу. Хорошая мысль, отдаю тебе должное. – Он виновато пожал плечами. – Одна беда – короля здесь нет.

Терис перестал улыбаться.

– Что?

– Делегация прибыла, – поспешил успокоить его Нихим, – но ее возглавляет принцесса.

– Каралина получила государственный пост? – нахмурился Терис. – Она же еще девочка!

– Ей восемнадцать, Терис, – усмехнулся Нихим. – Достаточно взрослая, чтобы собрать волчью стаю поклонников.

– Восемнадцать… – покачал головой Терис. – Как летит время. И все же я удивляюсь, что король Андрас послал ее в Дезриель. Не такие сейчас времена.

Нихим пожал плечами.

– Я слышал, что один из главных героев турнира – ее близкий друг. Она сама пожелала.

– Ну, что ж… – Терис снова обратился к Нихиму: – Может быть, Каралина не поймет моего сообщения, но в ее свите наверняка есть одаренные постарше. Если сумеешь передать им это… – он вложил что-то в ладонь жрецу, – и провести нас на трибуны для встречи с ними, это будет более чем достаточно.

Нихим разглядывал лежащий на ладони металлический значок. Простой кружок, вроде монетки, только стальной и с пробитыми посредине тремя треугольниками.

– Что это?

– Знак времен Невидимой войны: просьба об убежище. Любой одаренный, переживший те времена в Андарре, поймет его смысл. – Терис указал на треугольные отверстия. – Один треугольник означал, что проситель в безопасности. Два – что ему грозит опасность, но не слишком близкая. Три означали, что если одаренный не получит убежища, то, скорее всего, будет захвачен и убит.

Нихим кивнул.

– Ты, пожалуй, прав, выбрав три треугольника, – протянул он.

– Все равно других у меня не осталось.

Еще раз взглянув на значок, Нихим резко кивнул и спрятал его в карман.

– Хорошо. – Он бросил взгляд на мальчиков и снова повернулся к Терису. – Только прежде я хотел бы, если можно, обменяться парой слов наедине.

Терис без удивления кивнул головой и попросил спутников:

– Подождите здесь. Это ненадолго.

Он вместе с Нихимом вышел за дверь. Давьян с Вир-ром и Седэном переглянулись с любопытством, но следить за старшими никто не попытался.

– Как по-вашему, кто он такой? – спросил Вирр, когда они остались одни.

Давьян пожал плечами.

– С меня хватит и того, что он, зная, что мы одаренные, не пытается нас убить.

Седэн согласно кивнул. Вирру этого было мало.

– Он дезриельский жрец – во всяком случае, так его нам представили. Вам совсем не любопытно? – Он склонился поближе и зашептал: – Я бы сказал, что он – лазутчик Тола Атьян. Осведомитель.

Седэн глянул на дверь.

– Опасное занятие, а?

– Тем более опасное, что мы теперь знаем о его дружбе с одаренными, – заметил Вирр. – Даже если он не шпион, все равно сильно рискует. Должно быть, он в большом долгу перед Терисом.

– Может, об этом они и беседуют, – сказал Давьян.

Вирр бросил на дверь такой долгий взгляд, что на миг Давьяну показалось – он готов отправиться за теми двумя. Но Вирр вздохнул.

– О чем бы ни говорили, это не для нас.

Потом они долго ждали, лишь изредка переговариваясь: большей частью Давьян с Вирром, хотя изредка слово-другое вставлял и Седэн. Юноша редко произносил больше двух слов зараз – иногда он расспрашивал о чем-то, о чем забыл или не знал, но чаще просто слушал как завороженный.

При всем при том все, что говорил Седэн, звучало дружелюбно и неизменно вежливо. Давьян не в первый раз поймал себя на мысли, что в чем в чем, а в преступлении, в котором его обвиняли гил’шары, Седэн явно не повинен.

Терис вернулся только через полчаса.

– Нихим понес мое послание на арену, – ответил человек со шрамами на вопросительные взгляды мальчиков. – Если у него получится, через пару часов придет за нами.

Давьян кивнул, позволив себе проблеск надежды. И улыбнулся Вирру, но тот задумчиво смотрел в одну точку и не ответил на улыбку – кажется, это известие его скорее встревожило, чем обрадовало.

– Все хорошо? – спросил Давьян, тихонько толкнув друга локтем.

Вирр моргнул и встряхнул головой, словно отгоняя какую-то мысль.

– Хорошо, насколько может быть в таких обстоятельствах.

Он пожал плечами, и заметно было, что ему все еще не по себе.

– Жалеешь, что пошел со мной? – спросил Давьян.

– Судьбы, еще как! – ухмыльнулся Вирр. – Но ты бы без меня и дня не протянул, так что это было не зря.

Давьян ответил кривой улыбкой – друг шутил, но его опять укололо чувство вины.