В принципе, наше убежище тоже можно было назвать норой, а нас бандой. Но, во-первых, половина продуктов нами была честно куплена и вполне легально при всеобщем изобилии. А то, что мы захватили у бандитов, было отбито после их агрессии против нас и не просто агрессии, а явного намерения нас уничтожить — то есть мы защищались. А, во-вторых, мы предлагали свою помощь и администрации Пущино и в комендатуре Тулы, но везде нам было сказано, — что в наших услугах не нуждаются. И к тому же, мы оказали конкретную помощь некоторым нуждающимся, можно сказать, спасли от верной смерти и унижения трех девушек. А если оказывать помощь всем нуждающимся, то с нашими ресурсами, в конечном счете, погибнут не только они, но и мы. А таких альтруистов, чтобы ценой своей жизни и жизни своих близких, отдалить гибель чужих людей — среди нас не было.

А если отбирать несколько человек, чтобы их спасти, то по какому принципу и почему этих, а не других. И вообще, мы не Всевышние, чтобы решать, кому жить, а кому умереть. Но вот поехать в Москву и привезти сюда своих родственников и друзей я хотел. И поэтому мы с Сашей все-таки убедили остальных, что нужно съездить к мосту и, если получится, то доехать до Москвы и попытаться найти родственников.

У Флюра и Саши, родственников в Москве вообще не было, они все жили в Татарстане и в Челябинске. Решили ехать вдвоем я и Саша на «Лэнд Ровере». Документы на него мы нашли у бандитов. А Наташа — на нее он был, как раз оформлен, написала на меня простую, от руки, доверенность.

В машину мы загрузили: четыре канистры бензина, пять ящиков водки, небольшой запас продуктов, два спальных мешка и две пары лыж — вдруг придется бросить джип. Эти все запасы были взяты на тот случай, если нам все-таки удастся прорваться к Москве. Договорились, что максимум там будем два дня, на третий день обязательно приедем обратно, независимо от результатов наших поисков.

Мы выехали только в районе двенадцати часов дня. Из оружия взяли по автомату и по две гранаты. Я взял еще свою Сайгу, так как это было единственное оружие, документы на которое были в полном порядке. Саша, на всякий случай, закинул в багажник гранатомет РПГ-18 и два запасных выстрела. На мой вопрос, как мы будем по Москве разъезжать со всем этим вооружением — он, молча, показал мне свое удостоверение.

Дорога была тяжелая, снегу навалило сантиметров двадцать. Мы даже на хорошем джипе еле пробирались по этому свежевыпавшему снегу, за нами оставалась глубокая колея. Когда доехали до Симферопольского шоссе, стало полегче. Здесь хоть и не чистили, но была одна колея от грузовой машины. Мы повернули в сторону мостов через Оку, ехать было совсем недалеко, подъехав к мостам, мы остановились и вышли.

Мосты были обрушены, никаких восстановительных работ там не велось. В пределах видимости бинокля никакого понтонного моста — на что надеялся Саша, не было, а он говорил:

— Военные обязательно должны на такой стратегической трассе навести понтонный мост.

Река у берегов уже начинала покрываться ледяной коркой. Вдали виднелся железнодорожный мост через Оку. Мы, взяв бинокли, начали разглядывать его, у него тоже отсутствовали средние пролеты. На путях стоял большой железнодорожный кран и там вроде бы велись какие-то работы, но до восстановления моста, видно, было далеко. Потом, мы внимательно начали в бинокль оглядывать всю доступную панораму в поисках парома или завалящегося катера, но нигде не увидели ни того, ни другого. Пришлось констатировать, — что мы зря сюда приехали, перебраться с машиной через реку, нет никакой возможности.

Сев обратно в «Лэнд Ровер», перекурили, думая, что нам делать дальше и решили, что если мы уже здесь — проехать в центральную усадьбу совхоза «Заокский». Может, удастся там чем- либо разжиться или выменять нашу водку на что-либо нужное и полезное.

Раньше это был довольно богатый совхоз, и в центральной усадьбе было несколько пищевых предприятий, включая хлебозавод. Мы, например, давно не ели заводской хлеб, вместо хлеба, выпекая лепешки, которые были не очень вкусные и быстро черствели. Женщины объясняли это тем, что у них нет дрожжей. Вот мы и подумали, что в совхозе, может быть, удастся обменять водку на хлеб и, самое главное, дрожжи. Раньше на этом хлебозаводе выпекались качественные и очень вкусные хлебобулочные изделия. И нам было бы очень интересно узнать на заводе их рецепты.

Развернувшись, мы поехали в совхоз, до него было совсем недалеко, километров восемь. Перед самым поселком центральной усадьбы нам пришлось затормозить — дорогу преграждал недавно сделанный, самодельный шлагбаум. Когда Саша попытался открыть дверь машины и выйти, раздался ружейный выстрел. Он сразу плюхнулся обратно на сидение, а я резко подал машину назад и начал разворачиваться. Никто больше не стрелял, значит, выстрел сделал свое дело, пугнул нас и предупредил — туда нельзя. Наверное, местные жители были совсем не рады приезжим.

Поэтому, мы развернулись и поехали обратно, при такой встрече в переговоры вступать было бессмысленно. Запросто можно схлопотать свинцовый подарочек. Выехав обратно на Симферопольское шоссе, мы, от греха подальше, больше не стали искать никаких приключений, а поехали в сторону дома.

Проехав после поворота с трассы, первую деревню, на ее окраине, я остановился. На вопрос Саши:

— Батя че стоим? Дома уже, наверное, компот разливают!

Я ответил:

— Сашек побойся Бога! Ты же недавно выдул полтермоса чая с бутербродами. Да чтобы тебя одного прокормить — надо еще где-нибудь искать бандитов с такими же запасами как в Туле. А если серьезно то-тут, немного в стороне, был маленький магазинчик, а за ним его хозяева армяне, организовали цех по производству тротуарной плитки — я у них ее покупал. Вот и хочу проверить, кажется, печь для обжига и сушки этих плиток, топилась углем. Магазин наверняка пуст, а вот уголь может остаться.

Мы вылезли, взяли оружие и, проваливаясь в снег, побрели к этому месту. По этой подъездной дороге к магазину видно давно никто не ездил. Подойдя к магазинчику, как я и предполагал, мы увидели, что он уже давно разграблен и пуст, там лежало только два трупа, мужчины и женщины — мы даже не стали заходить вглубь помещения. Обойдя магазин, мы увидели лежащих под навесом, прямо на изготовленной тротуарной плитке, еще пять трупов мужчин. Видно их построили и просто расстреляли из автоматов.

Угля не было, но рядом стоящий сарай, был доверху забит торфяными брикетами, уложенными штабелями. Это нас порадовало, хотя доехать сюда было проблематично, сильно много пришлось бы чистить снега. Правда, Саша заметил:

— Может это и к лучшему, никто не увезет это топливо, а мы попозже сделаем большие сани и снегоходами вывезем все эти брикеты. Тем более, от этой деревни, до нашего поселка всего-то километров семь.

Тогда я предложил:

— Давай пройдемся по этой, брошенной деревне. Может где, и найдем большие сани, лыжи или другие предметы, полезные нам в хозяйстве. Сам знаешь я ведь — куркуль!

Мы пошли к машине и проехали к середине деревни. Там договорились, — Саша идет по правой стороне дороги, осматривая дома, а я по левой. Взяв автоматы, мы разошлись проверять дома, дворы и сараи в поисках полезных вещей. Деревня действительно оказалась давно брошенной и все дома были разграблены, слишком удобно она стояла для подъезда и, по-видимому, здесь останавливалась пограбить ее — масса машин.