делаем плиссе, то есть много складочек. Если в танце закружишься, юбка разойдётся колокольчиком, оголяя ноги до колен. Поэтому под платьем должны быть очень симпатичные панталончики.

Не стал говорить, что, если хорошо закружиться, то и гораздо выше ноги оголятся. Меня тут же вытолкали из комнаты, единственное, что успел, это получить согласие портного на третий вариант нашего взаимодействия.

В установленный мною срок мы выехали в сторону столицы. Я совсем забыл об обуви, хорошо, хоть Розалия вспомнила вовремя, и всем женщинам успели пошить туфли к новым платьям. Здесь нет высоких каблуков, и я не хочу вводить эту моду, пусть наши женщины будут не моделями с подиума, а спортсменками, воинами, способными за себя постоять. Женщины и дети ехали в каретах, мужчины — верхом, сотня дружинников, в основном ветераны, побывавшие в разных переделках, сопровождала караван. Через два дня мы были в Холмограде, день пробыли в городе. Розалия нашла того поэта, который создавал оркестр, выступавший в музыкальном салоне. Пригласили его к нам в Семигорье, предложив создать оркестр из любого числа музыкантов, лишь бы их игра была согласована. Анре Маревич, в буквальном смысле, расплакался, целовал Розалии руки, обещал привести с собой десяток музыкантов и трёх певцов. После отъезда Розалии Музыкальный Салон быстро захирел, и перестал быть доходным местом. Музыкантов просто выгнали, взяв на их место каких-то гусляров. Тогда салон пришёл в полный упадок и закрылся.

Я посетил своих производственников. Всем сказал примерно одно и то же. Я теперь живу в Семигорье. Кто хочет работать рядом, искать новые технологии, перебирайтесь туда. Здесь оставьте толковых учеников или заместителей, чтобы производство не останавливалось, пусть этот город процветает. Кого устраивает отлаженный быт и работа, можете оставаться здесь, все договорённости сохраняются.

Были и недовольные. Мастер и маг, занимавшиеся покрытием глазурью глиняной посуды, они отделились от мастера, занимавшегося стеклокерамикой, заявили, что раз я им не заряжаю амулеты, то деление прибыли пополам, это не справедливо. Хватило бы мне и пятнадцати процентов, почему именно пятнадцати, они не объяснили.

— Господа, вы были почти никем. На моих производствах вы стали богатыми и уважаемыми разумными, но сейчас жадность затмила вам разум, даю на раздумья пять минут.

— Что не передумали? Ну что же, на ваших условиях мне неинтересно наше сотрудничество. С этого момента вы мне ничего не должны, но и я вам ничего не должен.

Дал сигнал, на разрушение амулетов с комплексом рун «Домна», и вышел из помещения. С тех пор, как один маг пять лет назад захотел использовать созданный мной амулет совсем не на те цели, о которых мы с ним договаривались, я все отдаваемые в чужие руки амулеты делаю с блоком дистанционного отключения или уничтожения. Вот и сейчас на сделанных мною амулетах рассыпались кристаллы, с самыми важными рунами. Сумеют эти разумные найти обходные пути, и продолжить выпуск керамики с глазурью, молодцы! Пусть работают! А нет, не будут заниматься интригами.

Ещё через день, мы прибыли в столицу. Заранее посланный сотрудник нашей мэрии снял нам особняк на окраине столицы, но недалеко от дворца монарха. Этот город строился не под столицу, поэтому дворец короля оказался не в центре города, а ближе к северному краю. Слуги были уже наняты. Пару нянек и служанок для герцогини, моих жен и Розалии мы прихватили с собой. Дружинники тут же заняли оборону здания по нормам военного времени. Конюшня тоже была взята под охрану. Особый контроль — за колодцем и внешним периметром. Пищу мы с Розалией проверяли каждый раз в обязательном порядке. Забегая вперёд скажу, что на третий день была попытка проникновения. Помощника повара, который якобы заболел, подменил его «брат». Этого шпиона тут же задержали, при обыске у него нашли эльфийский яд, однако разговорить его не удалось. Как только он понял, что ему не отвертеться, он захрипел и умер. Я даже не стал выяснять, от чего он умер, сжёг тело, надеясь, что неопределённость в рядах врагов, даст нам дополнительно несколько дней спокойной жизни.

Так вот, на второй день я и герцогиня были приняты королём. Он выказал радость от факта знакомства с таким замечательным мной, рад ещё раз видеть герцогиню. Пошутил по поводу рыбы и коня на выпускаемых нами медных монетах, поинтересовался, нет ли в наших прекрасных горах серебра и золота. Я вручил наши дары, в том числе пару зеркал, и ответил, что как только, так сразу. Пока получаем совсем мало серебра, как попутного продукта при добыче меди. Едва хватает на зеркала и высокохудожественную посуду. Заверил, что без разрешения монарха никогда не буду выпускать серебряные или золотые деньги. Король заявил, что в нашу честь будет проведен бал, и нам надлежит на нём быть. Я поинтересовался, можно ли на бал взять старших детей, на что король пожелал, чтоб присутствовали все дети. Я вежливо, но настойчиво отказался, мол, малышам не выдержать несколько часов среди большого количества незнакомых людей.

Если не считать эпизода со шпионом — отравителем, двенадцать дней до бала мы прожили почти спокойно. Розалия нашла среди своих знакомых пару мужчин, которые согласились поработать для нас экскурсоводами по столице. Аналогично для женщин нашлись несколько дам, которые с удовольствием знакомили наших женщин с достопримечательностями столицы. Не обошлось и без казусов. Как-то раз, нам показали заведение, которые представили, как бани баронессы де Балди. Мол, здесь можно и помыться, и эротический массаж получить. Отшутившись, что нам жён хватает, поехали дальше. А через день наши жёны заявили, что они едут в баню. Попросил их всех собраться в комнате, пригласил туда же мужей, и ласково спрашиваю Розалию, она, кстати, ждёт второго ребёнка, и снова — одарённого:

— Ваше Сиятельство, графиня ан Дрович! Скажите, пожалуйста, где вы все собрались повышать наш авторитет, а лично вы и ещё две графини, прославлять имя ан Дрович и де Дрович, а по большому счёту анд Дрович!

Розалия побледнела и схватилась за живот.

— Аня, помогай женщине! — и Анейра бросилась к Розалии, снимая сразу и стресс и спазмы мышц.

Всё-таки как целитель она всё искуснее, пожалуй, и наставницу превзойдёт. А ко мне повернулась герцогиня и громко сказала:

— Майкл, прости нас! Мы, действительно, увлеклись столицей и престали соображать. Конечно же, мы туда не поедем.

— А ещё лично ты и графиня де