– Не осталось ни одного волоса, который не поседел.

Заходить в палату Хабаров не стал – передал медсестре купленные по дороге фрукты и сел в машину. Погода разгулялась, ярко светило солнце… Жизнь текла своим чередом – на первый взгляд лишенная ужаса, о котором каждый день рассказывают в новостных сводках, который, подобно урагану, может ворваться в любой дом и шутя уничтожить взращенный там мирок, вроде бы закрытый со всех сторон от напастей.

Ни одного не седого волоса… Что должен испытать человек, чтобы такое случилось? Какой запредельный, неестественный ужас, после которого невозможно есть, пить, спать – вообще существовать без дрожи?

Завел двигатель и поехал… Девочку убили, Вову убили, Лену убили, парней на «пятнашке» тоже, Трофимов в больнице; это не считая тех, кто погиб, так сказать, в массовке монзинского боя… Слишком много трупов для одной схемы! Пять миллионов – большие деньги, но ради них затевать кровавый карнавал никто бы не стал – не то время. Значит, схем несколько, и все они разом пересеклись на Трофимове, в одно время, в одном месте… Кажется, нереально – но жизнь порой выкидывает и не такие фокусы.

Прохор… Человек, который наверняка сможет ответить на пару вопросов – стоит заняться им в первую очередь. Найти через Краева – а там использовать «метод Вовчика»: Стасу он перестал казаться таким уж несправедливым.

Поглощенный мыслями, Хабаров не замечал идущую за ним бежевую «вазовскую» «пятерку». Она то приближалась, то пряталась за машинами, но не обгоняла, несмотря на то что все полосы, кроме правой, свободны. Разглядеть пассажиров невозможно – «забив» на правила, лобовое стекло наглухо тонировано.

Стас остановился, заглушил двигатель… и только тут сообразил, куда ехал: перед ним красиво золотились купола Свято-Никольского храма.

Внутри пахло воском и ладаном. Возле свечей несколько женщин в черных платках смотрели на иконы и периодически крестились. Чуть в стороне от них, поглаживая бороду, стоял священник – по виду чуть старше Хабарова.

– Дайте мне три свечки… – Стас протянул в окошечко деньги. – Это… я не очень знаю, как делать нужно… Куда их ставят, за упокой?

– Куда хочешь, – подошел священник. – Все свечи стоят для чего-нибудь: у кого что…

– Просто воткнуть, и все?

– Да, – он улыбнулся, – можешь имя произнести, но главное, чтобы подумал о людях.

– Понятно… Я вообще-то не собирался, мимо ехал… – Стас удивлялся: впервые вот так, случайно, зашел.

– Бывает, значит, бог направил. Исповедаться хочешь?

– Нет, – он помотал головой, – не мое это!

– Зря – считай, бесплатная психологическая помощь. В себе носить тяжело, а поделишься – вроде как и жить проще…

– Что-то вы не очень… похожи.

– На кого, на батюшку? Не толстый и не сребробородый? – священник засмеялся. – Ну, может быть… Хотя богу нет разницы, как кто выглядит, – свет кто угодно может сеять.

– Свет! – помимо воли, Стас произнес с сарказмом. – Где он? Столько дерьма кругом… ой, извините! – Он покраснел. – Не хотел выражаться…

– Да ничего, вещам для того и даны имена, чтобы ими пользоваться. А кругом… Грустно, конечно, но людей прощать надо, слабые они, ведомые по жизни. Не от бога это и не от дьявола все: сами создали, теперь ищем, кого обвинить можно.

– А вроде священникам надо за вечное царство пропагандировать? – Хабаров воткнул первую свечку. – Или нет?

– Кто будет стремиться в вечное царство, если не верит даже в себя самого? Человека нужно убедить, что существуют высшие миры, высшие цели… К сожалению, MTV с убеждением справляется лучше Библии, – он невесело хмыкнул.

– Церковь тоже изменилась… Раньше свято верили в свое предназначение.

– И сейчас верим, только действуем по-другому. – Священник поправил одну из свечей. – Жизнь не стоит на месте, изменяется, нужно идти в ногу со временем.

– А вот скажи, батюшка… – Хабаров смотрел на Георгия-победоносца, убивающего дракона. – Если время такое наступило… злое, что делать нормальным, хорошим людям? Если знаешь, где зло прячется, что делать? Есть же заповедь – не убий, – а они убивают, да еще детей?

– Хм… Сложный вопрос… – Священник задумался, снова начал поглаживать бороду. – Наверное, нужно сообщить… в органы обратиться, в прессу…

– Лично вы как бы поступили, если бы на ваших глазах убивали? – Стас в упор смотрел батюшке в глаза.

– Остановил, – он выдержал взгляд, – любыми средствами… Я, кажется, понимаю, куда ты клонишь. Пойдем, – священник взял Хабарова под локоть и подвел к одному из рисунков: ангел занес меч над головой грешника. – Смотри!

– Куда? – Стас не понимал. – Ну, ангел, грешник…

– Если у ангела крошечным мазком убрать нимб над головой, он превратится в обыкновенного палача. Эта грань настолько тонка, что часто просто незаметна за обстоятельствами, кажущимися важными и решающими. Если на твоих глазах невинному причиняют зло и ты можешь помочь – так тому и быть! – но если учиняешь расправу, будь готов стать одним из тех, кого судишь.

– М-м, – Хабаров не мог не согласиться. – Интересная теория.

– Подожди минутку… – Священник отошел и вернулся, неся что-то в руке. – Вот, возьми! – он протянул маленький образок.

– Зачем?

– Это Святой Себастьян, покровитель воинов: в Древнем Риме он командовал элитными войсками императора… Но это так, история – важно, чтобы тебе помог…

– Да я не верю… – Стас осторожно взял картонный прямоугольничек. – Сколько?

– Бесплатно: считай, дружеский подарок, – батюшка улыбнулся. – Верить или не верить – дело твое, только в случае чего помни, что ты не один на свете, бог о тебе думает… Если дело святое – поможет, если нет…

– Понятно… Ну спасибо, что ли… – убрал образок во внутренний карман. – Буду помнить.

– Я помолюсь за твои свечки… Как имена?

– Ольга, Владимир, Елена.

– Помолюсь. Береги себя.

– И вы.

Уже у выхода его догнал зычный голос батюшки:

– Помни историю о святом мстителе, Стас, и кем он может стать в конце пути!

Хабаров только в машине сообразил, что не представлялся.

Бежевая «пятерка», все это время терпеливо ждущая у церкви, медленно поехала за ним.

По дороге домой заехал в магазин. Пельмени, майонез, масло: стандартный холостяцкий набор. Заполнив корзинку, подошел к кассе и встал в очередь.

– Сука, обсчитала! – грязная баба, тряся сеткой-авоськой, вопила на испуганную кассиршу. – Тварь! Отъели на наших, мрази, кровных рублях брылы! А ну, где десятка, паскуда? – Она попыталась залезть рукой под прилавок. – Где прячешь, муха, ворованное?