– Не помню, – равнодушно ответил Никто. – У меня проблемы с памятью. Ты же читал протокол.

– Откуда ты знаешь? – подозрительно спросил Клепа.

– А разве это не так? – не оборачиваясь, сказал Никто.

– Просто эти олухи не умеют допрашивать, – не без самодовольства сказал Клепа. – Со мной ты бы через час заговорил, соловьем запел бы.

Никто никак не отреагировал на провокационную реплику мужчины, продолжая быстро перебирать ногами.

– Проклятый старик, – вполголоса проговорил Клепа. Он вытащил пистолет. – Рус, ты все еще считаешь, что это хорошая идея?

– Не знаю, – глухо ответил Руслан. Он слышал позади натужное сопение Серого. С ним явно творилось что-то плохое.

Туфли Руслана быстро намокли, в них набились сосновые иглы и всякая труха, и он с завистью глядел на Клепу, который уверенно топал в резиновых сапогах.

– Сам не знаю, какого хера я согласился идти с вами, – бормотал Клепа, внимательно следя за тем, чтобы не получить удар веткой по лицу. – Эй, дед, сбавь темп! – заорал он.

– Осталось немного, – послышался голос Никто.

Они спустились в какой-то овраг, перешли ручей по раскисшему бревну, поднялись на небольшой пригорок и снова углубились в заросли. Дождь то едва моросил, то вдруг превращался в неистовый ливень, и скоро все путники вымокли до нитки.

Внезапно Никто резко остановился и повернулся к мужчинам лицом:

– Мы пришли. Дом впереди, метров пятнадцать отсюда.

– И чего ты встал? – рявкнул Клепа. Несмотря на дождевик с капюшоном, он весь дрожал от холода, фонарь в его руке плясал как живой.

– Помолимся, – едва слышно сказал Никто. – Tu ora.[24]

– Да пошел ты, – бросил Клепа и крикнул Руслану:

– Смотри за ним!

Серый, качаясь из стороны в сторону, пошел вперед за Клепой. Руслан посветил фонарем. Пальцы его задрожали – луч уперся в полуразвалившуюся избушку. Ту самую, где они провели ночь, когда им было по двадцать лет. Крыша просела, стены покосились, окна зияли пустыми глазницами. Сразу было видно, что она необитаема уже много лет.

– Страшно, парень? – проскрипел Никто. Руслан обернулся, его всего лихорадило и постепенно охватывало необъяснимое чувство дежавю, будто они совершили прыжок во времени, снова оказавшись юношами, он даже почувствовал, как ноет ушибленная в тот день нога.

– Где твоя дочь, Никто? – спросил он. – Ты солгал нам?

– Ты знаешь какую-нибудь молитву, парень?

– Ты слышал вопрос. Ты сказал, что твоя дочь жива. Где она? – У Руслана начало иссякать терпение.

– Но я не сказал, что она здесь, – ухмыльнулся старик, сделав шаг к Руслану. Рука Руслана машинально потянулась к пистолету.

– Не бойся, я ничего вам не сделаю, – успокаивающе сказал Никто. Он скрестил на груди руки, с интересом наблюдая, как Клепа, отчаянно матерясь, бродил вокруг жалкой лачуги. Серый стоял неподвижно.

– Веди эту развалину сюда! – закричал Клепа, задыхаясь от злости. – Нет тут ни хера!

– Пошли, – разлепил губы Рус.

– Где она? – брызжа слюной, завопил Клепа, когда они приблизились.

Никто молча указал куда-то в сторону.

– В земле, – сказал он.

Клепа шагнул вперед и ударил Никто. Удар был сильный, и старик повалился в грязь. Он не вскрикнул, не охнул, вообще не издал никакого звука, а просто медленно поднялся, сплевывая кровь.

– Ты… ты… – пунцовое лицо распираемого от ярости Клепы было похоже на воздушный шар, того и гляди лопнет. – Ты, сучий выродок, шутить со мной вздумал?!

– Прекрати, – сказал Руслан, вставая между разгневанным другом и Никто. – Что значит в земле? Она мертва?

Никто кивнул.

– Она повесилась, как я и говорил.

– Тогда зачем ты привел нас сюда? – изумился Руслан.

– Я? – в свою очередь, удивился Никто. – Я вас сюда не приводил. Вы сами захотели побывать на месте вашего греха.

– Да, но… – Руслан пребывал в замешательстве, он ровным счетом ничего не понимал. – Ты же знал, зачем мы сюда шли.

– Извиниться? – полюбопытствовал Никто. Руслан подумал, что сейчас сам ударит этого человека.

– Не вижу препятствий. Вон могила, извиняйтесь, – Никто сделал приглашающий жест рукой. – Могу отвернуться, если вы стесняетесь.

Клепа, выкрикнув ругательство, снова бросился к старику, но Руслан вовремя сдержал его.

– Где ее могила? – бесцветным голосом произнес Серый. Это были его первые слова с тех пор, как они вошли в лес.

Никто подошел к дереву с раздвоенным стволом и показал на небольшой холмик. Серый молча заковылял к избушке.

– Ты куда, Серый? – крикнул Клепа, но тот даже не обернулся.

– Кажется, я догадываюсь, чего он хочет, – сказал Никто, слизнув с губ каплю дождя. Где-то на востоке гулко пророкотал гром.

Вскоре Серый вернулся, сжимая в руках лопату. Лицо его было похоже на сморщенный кусок воска.

– В земле, – сказал он, словно пробуя слово на вкус. – Ага, в земле, в земле… маленькие ручки, пальчики… все в земле, грязненькие.

– Ты что, Серый? – в ужасе спросил Рус, видя, что Серый, сняв с себя рубашку, принялся раскапывать холмик.

– Совсем спятил, – растерянно проговорил Клепа, вытирая мокрый лоб.

Один лишь Никто безучастно смотрел, как лопата все глубже и глубже вгрызается в землю. Копать было тяжело – земля была влажной, и Серый быстро устал, однако продолжал с упорством копать. Руслан дернулся было остановить друга, но Никто ровно сказал:

– Не трогайте его. Разве вы не видите?

– Что? – прохрипел Клепа, направив фонарь прямо в лицо старика. Тот даже не зажмурился.

– Он умирает.

Руслан вдруг почувствовал, что отдал бы все сокровища за то, чтобы оказаться в своем уютном номере гостиницы, а еще лучше улететь к Жене с Кристи…

Дождь не утихал, Серый продолжал копать с каким-то фанатичным ожесточением, будто раскопка могилы была смыслом всей его жизни, не переставая что-то бубнить про какие-то пальчики. Порезы на его руках открылись, и теперь по черенку лопаты бежала кровь, которую моментально смывали струи дождя.

В конце концов нервы у Руслана сдали, и он срывающимся голосом крикнул:

– Нужно остановить его! Клепа, мы что, так и будем на это смотреть?!

Клепа что-то проговорил, но прозвучавший раскат грома заглушил его слова. Сверкнула молния, на мгновение озарив крошечную полянку. Серый замер, пристально вглядываясь вниз. С ладоней капала обесцвеченная дождем кровь.