всё изливаю на неё и можно понять, не выдержала. Это я виновата.

Федя обнял Соню пытаясь увести из комнаты, но она вырвалась и прожигая глазами Заруцкого дрожащими руками отпила вина. Такие как моя младшая сестра не бегут с поля боя, стоят до конца.

Пауза затянулась, я не могла видеть их взглядов, опустив голову сдерживала слёзы. Не могла смотреть на сестру, которая страдает вместе со мной, на Федю, которому не ловко быть в этой личной трагедии и страшно от того, что Заруцкий знает всё, понимает каково мне без него.

Он заговорил первым, нарушая гнетущую тишину.

— Исправить уже ничего нельзя. Дину в близжайшее время заберу к себе. Нам больше не будет нужды пересекаться.

Вскинула на него голову, он тут же вытер мне щёки пальцами.

— Куда это ты её заберёшь?! Никуда не заберёшь! — Показалось Сонька испугалась.

— Это ей решать, — отрезает Заруцкий.

— Да что она может решать?! Ни черта никуда не пущу! Ясно же, что она сделает как ты скажешь.

— Очень сомневаюсь, что Дина сделает как я скажу, ты недооцениваешь сестру. Ей салат не тот закажи и она швыряется посудой по ресторану. Что за бред! — взорвался Заруцкий, повышая голос.

— Подождите, подождите! Давайте не будем на повышеных тонах, — пытался затормозить их Федя, вклиниваясь в перепалку.

И тут взорвалась я.

— Не швыряюсь я на весь ресторан посудой! Ну было один раз, бокал разбила. — Заруцкий приподнял бровь. — Просто бесит, когда моё мнение не в счёт. И вот сейчас вам обоим плевать и на меня и на моё мнение. И на Федю! Он то вообще при чём в этом разборе полетов.

— Дин успокойся, — обнял.

— Мне не плевать! А вот ему да. Заберёт он её. Ха, ха, — имитирует смех и растягивает фальшивую улыбку.

— Заберу, — спокойно отвечает Заруцкий.

— Да ты как жить с ней собрался? Она же тебя и по имени то не называет. — Пуще прежнего взбеленилась Сонька.

Вздрогнула как от удара, руки Заруцкого замерли на моих плечах. Федя дёрнул Соньку за руку, усаживая обратно на стул, она же испуганно прикрыла рот ладошкой. Соня… Как ты могла так со мной? Слов не находилось, только ступор, боль и страх. Наверное мне так и надо. Прежде, чем сорваться на рыдания я кинулась бежать в кухню и там уже разревелась.

В доме стояла тишина. А он, не пошёл за мной. Что подумает? Что сделает? Резануло по сердцу в тот момент, когда его руки легко соскользнули с моих плеч. И так просто отпустили. Я знала заранее, этот ужен будет крахом всего, что у нас могло выжить. Хочется сбежать от них, от всех, да не к кому податься. Скрипнув зубами пересилила себя. У меня никого нет. Я одна.

И тут погас свет. Пару минут стояла тишина, я перестала дышать, лёгкие скрутило, по спине ползло липкое, неприятное ощущение. Потом послышались негромкие шаги и это напугало сильнее. Обхватив себя руками сжалась зажмурившись, так страшнее, открыла, темнота, будто и не открывала. Но я отчётливо улавливала движение по дому и рядом с собой. Застыла, боясь пошевелиться.

— На всей улице нет света, — послышался голос Соньки.

Чьё-то присутствие совсем рядом, руки легли на талию еле касаясь и я заорала во всё горло. Тут же схватили и сжали крепко.

— Дин, Дина! Это я.

Зажмурилась и прижалась к нему сильнее.

— Динка блин, ты чего так орёшь, аж мурашки по спине.

Открываю глаза, Федя и Соня перед нами, в руках свечи. Заруцкий целует, обнимает, гладит по спине.

— Хватит на сегодня, — строго говорит.

— Уже уезжаешь? — язвит сестра.

— Не дождёшься, — отвечает он ей.

Соня прищурив глаза злится, Федя улыбается. И поджигает ещё одну свечу от своей.

— Вот и Сонины свечи пригодились, — замечает поглядывая.

Свечи расставили по кухне, в гостиной, создавая атмосферу романтичности, но страх никуда не делся, тело нервно потряхивало. Спасибо Заруцкий не отпускал моей руки.

— Проходим за стол, двойной романтик состоится, — шутит Федя, как может пытается разрядить обстановку.

Сонька фыркнув села. Федя разливал вино по бокалам, что-то напевая. Я шла вслед за Заруцким и шарахалась вздрагивая, от каждой тени создаваемой свечами.

— Сонечка, умничка, как знала свечей накупила, — хвалили Федя, целуя в щёку, — та на удивление скромно улыбнулась.

— Заяц не дрожи, я с тобой, — улыбнулся мне Заруцкий, усаживая на стул.

Федя принялся раскладывать по тарелкам остывшую еду, приправляя шутками и мы трое волей не волей, но начинали улыбаться.

— Разогреть надо, — подпрыгнула я на месте.

— Если есть супер навороченная микроволновка с собственным генератором аварийного питания, ну или она на батарейках, то дерзай, разогреевай, — разошелся Федя.

— Точно, — поняла свою тупость.

Едим остывшее мясо в напряженном молчании, изредка обмениваясь взглядами. Соня попыталась завести предыдущую тему, но Федя одёрнул и довольно таки резко, на удивление послушалась, примолкла.

— Совсем забыл, — встал из-за стола Заруцкий.

Вернулся быстро. На ходу открывая голубую коробку. Достал белый телефон, вставил вытащенную из кармана сим карту, включил положил передо мной.

— Теперь не буду переживать, он не тонет и не разобьётся. Особено буду спокоен, если будешь брать трубку, — поцеловал. — Обещаешь?

Просто кивнула.

— Ой, телячьи нежности, — буркнула Сонька.

Свирепо глянула и как мне показалось зарычала:

— Соня!

Так эта засранка, лучезарно улыбнулась. Фальшивит паразитка.

— Так то лучше, а то блеешь как овца.

— Соня! — Это уже Федя.

— Что? — вскинулась сестра невинно хлопая глазками.

— Так тормозим! — строго сказал Федя. — Мне надоело. Не портим романтический настрой.

Заруцкий лыбился. В ход пошла вторая бутылка вина. Федя только успевал всем подливать, пока не допили, как профессиональный официант, а я не знала к лучшему или к драке.

— Сколько же он стоит? — не унималась сестра, кивнув на телефон.

— Сонечка, ты хочешь знать сколько потратил или сколько зарабатываю? Как тебе вино?

Отпила, скривилась и ответила:

— Могло быть и лучше.

— Три с половиной штуки за бутылку.

Соня, проглотив оставшееся в бокале вино, повторилась:

— Могло быть и лучше.

Обошлось без диареи и громких скандалов. Враждующие на взводе, чувствую, кипят оба, но держатся. Хочется думать ради меня.

Я очень боялась остаться наедине, разговора о заявлениях за столом, что делал сегодня. Заруцкий уверен перееду к нему. Только вот я даже думать об этом не могу. Присутствием сбивает с мыслей. Сложно понять, разобраться, вижу он резко поменял отношение, готов вытерпеть дискомфорт… Что изменилось?! Выход один, начинаю притворяться самой больной в мире, трогает лоб.

— Дина, у тебя жар!

Не знаю с какого перепугу я горячая, чувствую себя прекрасно.

— Давай в постель.

— Все нормально, выпью