Полночь?

Сердце у Поппи упало.

Как ей быть? Могла бы она, скажем, уйти, а потом вернуться? Но как объяснить это Сергею?

Ох, вот еще беда, ведь она никуда не годная врунья. Князь ни за что не поверит, что ей нужно попасть домой и выпить микстуру от головной боли, а после этого она вернется.

А правда, само собой, заключается в том, что она не вернется.

— Идемте в столовую, — предложил Сергей и подставил ей согнутую в локте руку.

Совершенно безвольно, как сомнамбула, она ухватилась за эту опору и позволила ему увести себя в столовую по тому самому полутемному коридору.

В столовой было полно народу. Когда Сергей усадил ее на край стола, на стул справа от себя. Поппи оказалась локоть к локтю с тем малым, который беспокоился о своем кинжале. Напротив нее сидела взлохмаченная особа, которая высказала свое мнение о ее глазах. А сам Сергей, сидя во главе стола, был настолько близок к ней, что его колено касалось ее колен.

Ей следовало сказать Николасу о том, куда она идет, жаль, что она этого не сделала. Но ведь Элинор и Беатрис знали об этом. А еще помощник конюха. Может, он постучится в дверь через сорок минут и вызволит ее. Но Поппи сомневалась в этом. Он побоится постучать в этот дом. Будет ждать ее часами, если придется.

Поппи ощутила стеснение в груди, но напомнила себе, что Элинор и Беатрис рано или поздно скажут Николасу, куда она ушла. Однако хорошо зная своих подруг, она полагала, что они сделают все от них зависящее наилучшим образом, то есть продержат Николаса в неведении как можно дольше.

Она попала в скверную историю. Следовало предвидеть данную ситуацию… и запретить себе довериться тому, кого она плохо знала и кто за последние несколько дней показал ей свои худшие стороны.

Сергей дотронулся ногой до ее туфельки. Потом повторил свой маневр и на сей раз так сильно надавил на пальцы, что Поппи поморщилась от боли.

Неужели он пытается таким образом оказать ей внимание? Флиртует?

Когда они гостили в доме у лорда и леди Колдуэлл, Сергей говорил ей, что питает пристрастие к Старым Девам, потому что они пылают страстью, и еще какую-то чушь…

Поппи откашлялась и, опустив глаза, уставилась на свою тарелку, не желая встречаться взглядом с Сергеем. И вдруг ощутила острый укол внутреннего сожаления. Она забыла взять с собой булавку, которую обычно прикалывала к рукаву — так, на всякий случай. К примеру, сейчас бы воткнуть эту булавку Сергею в руку, если он снова тронет ее ногу своей.

Нет, нужно использовать более хитрую и коварную тактику, чтобы отделаться от его знаков внимания. И, потягивая глоток за глотком миндальный ликер из бокала, Поппи старалась сообразить, какой должна быть эта тактика.

— Нет, Наташа.

Николас был тверд, когда отвел ее руки от своей груди. Он увидел, что леди Элинор болтает с какой-то женщиной на другом конце комнаты. Поппи нигде поблизости не было. Может, она где-то вместе с Беатрис.

Наташа надулась.

— С какой стати ты меня отталкиваешь? Мне безразлично, что ты собираешься жениться, вернись ко мне.

Николас покачал головой.

— Как я уже говорил тебе, это было ошибкой. У тебя множество поклонников, так что в одиночестве ты не останешься.

Николас повернулся и отошел от нее решительной походкой. Это единственный путь. Княгиня была чересчур властной, и Николас не хотел даже просто провести с ней какое-то время, а тем более провести его в постели.

Пусть это послужит ей уроком, а что касается его, он уже вволю наразвлекался, пока не полюбил.

Для Николаса уже миновали времена развлечений, по крайней мере с женщинами. И он был этому рад. Женитьба на Поппи стала неожиданным подарком судьбы, о котором он и не мечтал.

Однако где же все-таки его нареченная?

Прошло добрых двадцать минут с того времени, как он ее видел здесь. Он начал пробиваться сквозь толпу, разыскивая Беатрис и поглядывая по сторонам в поисках Поппи. Неудача. Минут через десять он обнаружил Беатрис, которая весело смеялась, беседуя сразу с несколькими джентльменами в одной из комнат на следующем этаже.

— Прошу прощения, ваша милость! — почти прокричала она ему в ухо. — Я недавно видела Поппи, но она куда-то ушла. Может быть, поискать вас, я так думаю. Или Элинор.

— Ее нет с леди Элинор! — возопил он в ответ.

— Может, сейчас они уже вместе.

Беатрис улыбнулась ему и пожала плечами.

Оба понимали, как это могло случиться. Раут — он и есть раут. Потеряешь кого-нибудь из виду, а встретишь его, как это бывает, только на другой день.

Тяжело вздохнув, Драммонд снова внедрился в толпу и продолжил поиски.

Он не чувствовал особого беспокойства, пока снова не встретил леди Элинор, которая сообщила, что уже некоторое время не видела Поппи.

— Постойте. Как долго?

Инстинкт подсказывал ему, что произошло нечто неладное.

Глаза у Элинор только слегка расширились.

— М-м, ну минут десять, не больше. Я уверена, что она где-то поблизости. Может, с Беатрис.

Николас вздернул голову.

— Леди Элинор, вы что-то от меня утаиваете?

Она открыла рот, но в эту секунду за спиной у Николаса зазвонил большой гонг, сделав невозможными какие бы то ни было разговоры.

— Внимание, внимание! — проорал в дым пьяный малый, стоя посреди комнаты. Николас узнал в нем старого школьного приятеля. — Настал час тостов, и первый прозвучит в честь замечательной четы, ибо леди, которая отвергла рекордное количество претендентов на ее руку, наконец обручена! Где вы, Драммонд?

О Господи!

Николас в полной мере ощутил чувство неловкости человека, помимо своей воли ставшего центром общего внимания. Он поднял руку.

— Я здесь, — провозгласил он отнюдь не торжествующим тоном.

Пьяный мастер тостов кивнул:

— Очень хорошо! А где леди Поппи?

Проклятие!.. Николас не знал, что ответить.

— Драммонд, где ваша любимая? — взывал мастер тостов.

— Она… где-то здесь, — сказал Николас, отлично понимая, насколько нелепо это звучит. Он явился на раут, дабы продемонстрировать, что наконец остепенился и готов превратиться в добропорядочного семьянина, и вот пожалуйста — его будущей жены нигде нет поблизости.

И не только в этом было дело, а и в том, что флиртующая русская княгиня каким-то образом снова протолкалась к нему.

— Если она сию же минуту не появится, кое-кто из нас может посчитать, что герцог свободен, — проворковала она, обращаясь к толпе.

Все разразились оглушительным хохотом. Мастер тостов поднял одну бровь.