Традиционное новогоднее убийство на этот раз произошло в Гётеборге и было расследовано менее чем за двадцать четыре часа. От Кафки пришла поздравительная открытка гигантского размера, изображающая оленя в лучах заходящего солнца на отвратительном фиолетовом фоне.

Седьмое января было обычным январским днем. На улицах толпились бледноватые, замерзшие люди, не имеющие ни кроны в кармане. Начинались дешевые распродажи, но в магазинах еще почти не появились покупатели. Кроме того, стояли туманные холодные дни.

Седьмое января было днем X.

Утром Хаммар устроил смотр боевых сил. Потом сказал:

— Как долго будет продолжаться этот эксперимент?

— Пока успешно не закончится, — быстро ответил Ольберг.

Хаммар представил себе возможные ситуации, в которых он может оказаться. Ну, например, Мартин Бек и Колльберг могут понадобиться и для других дел. Это касается Меландера и Стенстрёма, которые иногда также вынуждены заниматься этим делом. Кроме того, вскоре начнет скандалить третий полицейский участок и требовать возвращения своей сотрудницы.

— Ну, ни пуха ни пера, ребята, — сказал он наконец.

Через минуту там осталась одна Соня Хансон. У нее была простуда, она сидела в кресле для посетителей и сморкалась. Мартин Бек смотрел на нее: серый свитер, спортивные брюки и бесформенные сапоги.

— Хорошо же ты нарядилась, — произнес он без особого энтузиазма.

— Не волнуйся, я пойду домой и переоденусь. Но мне бы хотелось обратить твое внимание на одну вещь. Третьего июля было лето, а сейчас у нас зима. Наверное, покажется несколько странным, если я заявлюсь в фирму по перевозкам в бикини и темных очках и спрошу, могут ли они перевезти комод.

— Тебе нужно приложить все силы. Главное, чтобы ты поняла, что именно от тебя требуется. — Он несколько секунд сидел молча, а потом добавил. — Если, конечно, я сам это понимаю.

Женщина неуверенно смотрела на него.

— Думаю, в общем я это поняла, — сказала она. — Я прочла каждое слово о ней, перечитывала снова и снова. Фильм я смотрела по меньшей мере раз десять. Подобрала себе одежду и часами тренировалась перед зеркалом. Но легко это не получится, потому что она была совсем не такая, как я, у нее был другой характер и другие привычки. Я не жила так, как она, и никогда так жить не буду. Но я сделаю все, что в моих силах.

— Отлично, — сказал Мартин Бек.

Она выглядела неприступной, и он чувствовал себя с ней не очень умным. О ее личной жизни он знал лишь то, что у нее есть пятилетняя дочь, которая живет в деревне у ее родителей. По-видимому, замужем она никогда не была. И все же, хотя он как следует ее не знал, она ему нравилась. Она умная и деловая девушка и к работе относится добросовестно. А это главное.

Она позвонила в четыре.

— Я там уже была. Оттуда пошла прямо домой, надеюсь, ты ничего не имеешь против.

— В любом случае он вот так сразу не примчится. Как все прошло?

— Думаю, хорошо. Вряд ли можно было ожидать большего. Комод привезут завтра.

— Ты ему понравилась?

— Не знаю, хотя мне показалось, что какая-то искорка у него в глазах промелькнула. Впрочем мне трудно судить, потому что я не знаю, как он ведет себя обычно.

— Это было нелегко?

— Вовсе нет. Мне показалось, что он выглядит вполне приятно. Он в самом деле привлекательный мужчина. Думаешь, это действительно он? Я вообще-то не очень часто имела дело с убийцами, но как-то не могу себе представить, что это именно он убил Розанну.

— Я абсолютно уверен, что это он. Что он говорил? У него есть твой телефон?

— Да, он записал мой адрес и телефон на листке бумаги. Кроме того, я сказала ему, что у меня есть домофон, но я не отзываюсь, если никого не жду, поэтому пусть предварительно позвонит мне и скажет, когда они приедут. В общем-то он немногословен.

— Вы были в кабинете вдвоем?

— Да. За стеклянной перегородкой сидела какая-то толстая женщина, но она не могла нас слышать. Она как раз разговаривала по телефону, и я ее не слышала.

— Ты пыталась поговорить с ним еще о чем-нибудь, кроме комода?

— Да, я сказала, что погода отвратительная, он согласился. Тогда я сказала, как хорошо, что рождество уже закончилось, он ответил, что у него такое же чувство. Потом я сказала, что когда человек так одинок, как я, то рождество вовсе не кажется веселым.

— Что же он на это ответил?

— Что тоже одинок, что рождество его особенно не развлекает, тем более что он проводит его у мамочки.

— Отлично, — сказал Мартин Бек. — Вы говорили еще о чем-нибудь?

— Нет, кажется, нет. — Несколько секунд в трубке была тишина, потом она добавила: — Да, еще. Я попросила его написать имя и адрес фирмы, чтобы мне не нужно было искать в телефонном справочнике. Он дал мне визитную карточку.

— И после этого ты ушла?

— Да. Не могла же я стоять там вечно и болтать с ним, но я и не особенно торопилась. Плащ я расстегнула, чтобы он видел, какой у меня облегающий свитер. Кстати, чуть не забыла, я еще сказала ему, что если комод привезут вечером, это не страшно, я по вечерам сижу дома одна и жду, чтобы мне хоть кто-нибудь позвонил. Но он ответил, что они приедут в первой половине дня.

— Прекрасно. Я уже тебе говорил, что сегодня вечером надо устроить генеральную репетицию. Мы будем в полицейском участке округа Клара. Стенстрём сыграет роль Бенгтссона и позвонит тебе. Как только положишь трубку, сразу же позвонишь мне в участок, мы приедем к тебе и подождем Стенстрёма. Понятно?

— Вполне. Я позвоню тебе сразу после того, как закончу разговор со Стенстрёмом. Когда это будет?

— Этого я тебе не скажу. Ты ведь знаешь, когда позвонит Бенгтссон?

— Ты прав. Послушай, Мартин…

— Да?

— Он в самом деле довольно милый человек. Вовсе не неприятный или странный. Наверное, Розанне он тоже казался таким.

Кабинет в полицейском участке пятого округа на Регерингсгатан был уютным, но расположились они там с трудом.

Было без четверти девять, Мартин Бек уже дважды с начала до конца прочел вечернюю газету, за исключением спорта и объявлений. Ольберг и Колльберг два часа разыгрывали шахматную партию и не обращали внимания на то, что происходит вокруг. Стенстрём сидел в кресле у двери и спал с открытым ртом. Никто его не упрекал, потому что всю прошлую ночь он занимался каким-то другим делом. Кроме того, ему предстояло сыграть роль злодея и он мог не находиться в полной готовности.

Время от времени сюда входили полицейские в форме, чтобы посидеть у телевизора. Некоторые с любопытством посматривали на людей из уголовного розыска.

В восемь минут десятого Мартин Бек встал, подошел к Стенстрёму и взял его за плечо.