Суннитские и немусульманские религиозные общины подвергаются преследованию или полному устранению (как и бахаи). Личные свободы ограничены. Женщинам больше нельзя появляться с непокрытой головой, открытым может быть только лицо. Нельзя гулять вместе со случайным представителем противоположного пола – только с супругой. За поведение, признанное неподобающим, полагается телесное наказание, вплоть до публичной казни.

Неудовлетворительное управление общественной и экономической жизнью общества и повальная коррупция среди мулл вызывают народное недовольство и молодежные бунты, подавляемые еще более жестоко, чем при шахе. Так, при разгоне мирной демонстрации в июне 2009 года погибло 150 человек, тысячи были арестованы. Тяжелое экономическое положение страны усугубилось войной с соседним Ираком в 1980 году, жертвами которой стали более полутора миллиона человек.

Однако муллам удается удерживать власть и развивать ядерную программу, а также вести войны за пределами Ирана, в частности в Ливане, Йемене и Сирии.

Энциклопедия относительного и абсолютного знания. Том XII

У меня суживаются зрачки.

На потолке вдруг зажигается свет, в первый момент ослепляя Романа, смотрящего в свой инфракрасный бинокль. Но он быстро приходит в себя и бежит к выходу с зажатым в кулаке бесценным трофеем.

Я бросаюсь вслед за ним. Весь цех оглашается испуганным криками, звучат выстрелы, у меня над головой свистят пули. Роман прячется то за один, то за другой громоздкий металлический станок, мечется от укрытия к укрытию, выписывая зигзаги.

Все бородачи проснулись и злобно кричат, пытаясь нас поймать. Но мы пользуемся растерянностью преследователей и оставляем их ни с чем.

Какое странное чувство – видеть стольких людей, не знакомых со мной лично, однако полных решимости со мной расправиться! Похоже, они даже не замечают, что я перешла на более высокий уровень сознания, и по прискорбному недомыслию считают меня всего лишь животным, послушным хозяину.

Я им что, собака?

Но объяснять им разницу между собаками и кошками нет времени, тем более что я убеждаюсь в их яростном желании со мной покончить, а это мне совершенно не по нраву.

Я так мчусь, что задние лапы опережают передние – это помогает совершать длинные прыжки.

Совершенно не желаю вам попасть в такой же переплет. К счастью, за Романом бежит больше бородачей, чем за мной (если точнее, то его преследует добрая сотня недругов, а меня – один или два). Я еще больше ускоряюсь и закладываю хитроумные виражи. Теперь мной руководит инстинкт выживания.

Меня пытается поймать тот толстяк, у которого Роман похитил флешку, – не иначе, он здесь главный. На бегу он издает тонкие повизгивания, что, учитывая его габариты, весьма странно. Так он, должно быть, зовет подмогу. Толстяк пытается достать меня кончиком своей сабли и при этом обдает меня мерзким запахом пота.

Хотя сейчас, наверное, не время вредничать и читать ему нотации.

Я уворачиваюсь от одного, другого, третьего удара, но на четвертый раз клинок касается моего уха, я теряю равновесие и поскальзываюсь. Меня спасают деревянные перила, в которые я успеваю впиться когтями.

Преследователь заносит саблю для нового удара. Мне грозит падение в дымящуюся емкость с чем-то булькающим и неприятно пахнущим.

– Прыгай! – раздается приказ у меня в мозгу.

Прямо подо мной Роман. Я втягиваю когти, пролетаю мимо бака с черным месивом и падаю прямо ему на руки.

Неплохо, Роман!

Но появление новых врагов опять обращает нас в бегство. Мое тело явно опережает стремительностью мозг, где слишком сильно пульсирует кровь.

Мы с Романом заскакиваем в какую-то комнату, и он успевает запереть толстую железную дверь. Он толкает к двери шкаф, но в комнату влетают пули, а потом грохочет взрыв.

Мы вылезаем через окно на пожарную лестницу, по ней карабкаемся на крышу. Она почти плоская, как специально, чтобы мы припустили по ней бегом.

Не знаю, как вы, но я такие ситуации не переношу. Шум, агрессия, угрозы… Вся эта суета вредит моему душевному спокойствию.

Крики и пальба не прекращаются. Нас продолжает преследовать десяток бородачей. Даже их пузатый вожак лихо разогнался, чтобы нас догнать. Вот и край крыши, я готова спрыгнуть вниз, но Роман колеблется.

Я толкаю его под колени, чтобы он потерял равновесие. Он оказывается везучим: падение смягчено грудой коробок внизу. Лично я приземляюсь со своей природной грацией сначала на передние лапы, потом на задние.

Роман, выпрямившись, бежит ко рву, окружающему завод, и хватает шест, при помощи которого прыгал в первый раз. Я еле успеваю залезть к нему в рюкзак (где для лучшего сцепления выпускаю когти). Он без промедления взмывает над смертельной жижей.

В следующую секунду на противоположный берег падает край подъемного моста, о существовании которого говорил Роман, и по нему с грохотом, зловеще слепя нас фарами, проезжает набитая бородачами машина.

Но Роман успевает запрыгнуть на свой велосипед и неистово вращает педали. Для увеличения скорости он сворачивает на асфальтированную дорогу.

– Это вы зря! – кричу я ему. – Нам лучше на проселок, там они не смогут за нами гнаться.

Однако он не слушает. Зря люди проявляют упрямство. Они часто заблуждаются, а я всегда права.

Как я и предполагала, машина с преследователями начинает нас нагонять. Как отчаянно ни работает педалями Роман, необязательно быть человеком, чтобы понять: велосипед обязательно уступит в гонке автомобилю.

– Поднажмите! – поторапливаю я его.

Он старается, надсадно кряхтя.

– Быстрее!

Автомобиль все ближе. Я не могу сдержать упрек:

– Вот видите, надо было ко мне прислушаться!

Нас сейчас собьют!

И тут у машины лопается покрышка.

Кто-то стрелял по колесам!

Машина с бородачами делает несколько кувырков и застывает, перевернувшись. Только колеса вращаются.

Я ищу глазами стрелка и нахожу: оказывается, за этой машиной гналась вторая, теперь она остановилась, из нее вылезает Натали.

На пассажирском сиденье разлегся Пифагор.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я его.

– Это я подсказал Натали поехать за вами на машине, на случай, если вам вдруг понадобится помощь.

С ума сойти, как он старается показать, что за всем хорошим стоит именно он. Мне не хочется с ним спорить, как ни велико у меня желание ответить, что, не будь меня, не было бы и самой этой миссии, мы не вернули бы флешку, а он не корчил бы из себя героя-спасителя. Все это я держу при себе: сейчас совсем некстати расставлять все точки над «i».