При этом история Казанского Кремля мне показалась увлекательнее любого сказания. Когда-то на этом месте стояла ханская крепость с дворцом и мечетями, вокруг которой шумел богатый торговый город. Казанское ханство, одновременный наследник Волжской Булгарии и Золотой Орды, угрожала восточным рубежам недавно народившегося Русского государства. Иван Третий Великий воевал Казань несколько раз, но подчинить себе не сумел. Казанцы в ответ совершали набеги, уводили в полон жителей приграничных земель. Между Москвой и Казанью шла перманентная война за приволжские области, населенные малыми народами — черемисами, мордвой, чувашами.

Главной опорной крепостью русских в здешних землях был Нижний Новгород — там стояла дружина, там хранились воинские припасы, имелись пушки и опытные пушкари. Но чтобы сдерживать казанскую экспансию, одного Нижнего было не достаточно. Московские государи стали переманивать на свою сторону татарскую знать, обиженную на казанских ханов. Карамзины, Державины, Юсуповы — это все потомки мурз и ханов, перешедших на сторону двуглавого византийского орла, символа Третьего Рима — Москвы. А царевич Касим и вовсе получил во владения земли неподалеку от Рязани, где и осел вместе с семьей и подданными — в обмен на обязанность нести пограничную службу.

Однако все это были полумеры. Набеги продолжались. Более того, казанские ханы искали союза с крымчаками, с Блистательной Портой, а это означало для Москвы — война на два фронта. Почти пятьсот лет назад Иван Васильевич Четвертый Грозный взялся за окончательное решение «Казанского вопроса». Было собрано войско, в верховьях Волги по приказу царя срубили деревянную крепость — стены, башни — которая должна была стать базой русской армии. Потом крепость разобрали и, не привлекая лишнего внимания, сплавили по реке до слияния Волги со Свиягой. Там, на высоком прибрежном холме, крепость, получившую название Свияжск, быстро собрали, и ее заняли войска. Под влиянием этих обстоятельств татары были вынуждены принять к себе царем Шах-Али, ставленника Москвы, жестокого и двуличного правителя. Однако казанцы остались недовольны промосковской политикой Шаха-Али, и тому пришлось уйти. Затем татары согласились принять царского наместника, русского воеводу. Но когда этот самый воевода, князь Семен Микулинский, подъехал к Казани, они заперли ворота и не пустили русских. «Ступайте, дураки, — насмехались казанцы, — в свою Русь, напрасно не трудитесь, мы вам не сдадимся, мы и Свияжск отымем!»

Осаду Казани Иван Грозный вел по всем правилам. Были и ночные штурмы с приставными лестницами, и обстрелы стен из пушек, и осадные башни, и попытки ворваться в крепость на плечах возвращавшегося после вылазки неприятеля. Судя по всему, та, старая, ханская крепость была очень мощным оборонительным сооружением — численно превосходящее казанцев русское войско, имевшее сто пятьдесят мощных пушек с чудными названиями — «затинные пищали», «гафуницы», «можжиры» — билось в ее стены довольно долго. Осада оказалась драматичной, кровавой, были в ней свои герои и антигерои. Мне запомнился один момент, о котором рассказывал экскурсовод: на службе казанского хана находились пушкари из Армении. Скорее всего, это были обыкновенные наемники, хотя не исключено, что и рабы, которых прислал в дар хану турецкий султан Сулейман Первый Великолепный. Так или иначе, но артиллерией ханской крепости заправляли они. Заправляли — и саботировали изо всех сил, не желая стрелять и убивать единоверцев-христиан. Финал этой истории был, естественно, трагичным — армян казнили, насаженные на колья головы выставили на крепостных стенах в назидание своим и на страх врагам. Но русские не забыли подвиг пушкарей. Среди приделов построенного в честь победы над Казанью московского храма Покрова на рву, больше известного как собор Василия Блаженного, есть один, посвященный святому Григорию Армянскому. Это память и благодарность безвестным героям.

Русское войско таяло. Тогда фортификаторы-горокопы по приказу царя прокопали подземный ход под одну из башен, в которой находился колодец, снабжавший осажденных водой. Взорвав в подкопе несколько бочек с порохом, русские заставили казанцев страдать от жажды. В городе начался голод и болезни. Недалеко было и до эпидемии. Иван Грозный, вовсе не собиравшийся разорить Казань и бросить его — у царя были совсем иные планы касательно города, — понял, что нужно действовать решительно и быстро. Под стены крепости прокопали второй подземный ход. Он шел под рекой Казанкой и достигал в длину более километра. Горокопы рассчитали все с точностью до аршина — конечная камора хода расположилась точно под Арскими воротами. Камору набили бочками с порохом и утром второго октября тысяча пятьсот пятьдесят второго года крепость сотряс страшный взрыв. Башня и стены рухнули, и русские ратники устремились в проломы. Казанцы отчаянно сопротивлялись, дрались за каждый дом. Вся земля в городе была залита кровью. Когда стало ясно, что Казань не удержать, большой отряд защитников вышел в поле — биться с русскими на просторе и пить смертную чашу, не сдаваясь врагу. Иван Грозный не умел жалеть неприятеля — все мужчины-воины были истреблены, русские войска заняли Казань. Толпы русских пленников встречали царя, обливаясь слезами: «Избавитель ты наш! Из ада нас вывел, для нас, своих сирот, головы не пощадил!» Царь приказал отвести их к себе в стан, накормить, а потом разослать по домам. Все сокровища Казани, кроме пленного хана, пушек и ханских знамен, Иван Васильевич приказал отдать ратным людям. К вечеру третьего октября все было кончено — в городе остались только женщины и дети. Казанское ханство перестало существовать. Но город, конечно же, остался. Он стал новой русской опорной крепостью, новым бастионом, позволившим начать экспансию на юго-восток, в сторону Среднего и Южного Урала.

Старая ханская крепость обветшала, и Иван Грозный повелел зодчим Постнику Яковлеву и Ивану Ширяю выстроить на ее месте белокаменный детинец-кремль. Предполагалось, что он станет надежным убежищем для русских войск в случае, если регион захватят кочевники из южноуральских степей. Этого, к счастью, так и не произошло. Кремлю пришлось повоевать всего один раз — во времена Пугачевского бунта.

Захватив Воткинский и Ижевский заводы, Пугачев двинул свои войска на Казань и взял город довольно легко. Бунтовщикам помогли особые орудия «воровского боя» — стволы у них имели не круглое, а овальное сечение и картечь после выстрела разлеталась в одной плоскости, поражая большее количество врагов.

Казань была взята, разграблена и сожжена пугачевцами. Губернатор края вместе с небольшим отрядом солдат заперся в Кремле. Бунтовщики несколько раз пытались взять крепость, но безрезультатно. Тем временем к городу подошел корпус генерала Михельсона. В состоявшемся сражении Пугачев был наголову разбит, потерял всю артиллерию и обоз. От стен непокоренного Казанского Кремля он бежал на юг, в низовья Волги, где и был выдан соратниками правительственным войскам. Под конвоем, закованный в кандалы и посаженный в специально сделанную железную клетку, Пугачев был доставлен в Москву и четвертован на Болотной площади.

С тех пор много воды утекло в Волге и Казанке. Но красавец-кремль все так же стоит на высоком холме, и Спасская башня белоснежной ракетой вонзается в голубое волжское небо. Про ракету — это слова экскурсовода. Мне, если честно, увенчанная звездой башня больше напомнила гигантский поминальный обелиск, такие обычно устанавливают на местах боев. Учитывая историю этого места, сравнение вполне уместное.