От ее внимания ускользнул момент, как он сорвал с нее трусики. Она просто подумала, что надо будет наведаться в магазин дамского белья, чтобы купить новые, а потом полностью отключилась и превратилась в стонущую, хныкающую, содрогающуюся идиотку, пока его рот терзал и мучил ее. То открывая, то закрывая глаза, она мотала головой из стороны в сторону. Перед глазами то и дело появлялся потолок гаража. Но Элви не видела его. Сейчас она старалась полностью отдаться наслаждению, которое постепенно наполняло ее. Такого ей еще не доводилось испытывать. Тут было и наслаждение, и бесконечное эхо наслаждения, пронзающее мозг, словно чувства, которые она испытывала, улетали куда-то вдаль, как бумеранг, а потом возвращались к ней, став более насыщенными, жгучими, совсем уже непереносимыми.

Элви почти достигла предела. Но ей хотелось почувствовать его в себе. С трудом приподнявшись, она уселась, потянула его за волосы. И с облегчением увидела, что он поднял голову.

Виктор встал и устроился у нее между ног. Схватив ее в объятия, принялся покрывать поцелуями грудь, шею и лицо. В это время ее рука соскользнула вниз и нащупала пуговицу у него на джинсах. Расстегнула ее, а за ней и молнию. Слегка прикусив ему мочку уха, Элви засунула руку ему в джинсы и вытащила наружу то, что искала.

Залопотав что-то нечленораздельное, Виктор подхватил ее под ягодицы и приподнял, чтобы она смогла направить его в себя.

Он вошел в нее. Элви закусила губу и протяжно застонала, тело подалось навстречу ему. Опираясь на радиатор, она зажала его ногами, а Виктор, начиная древний как мир танец, заработал бедрами, входя и выходя из нее.

Танец длился недолго. Уже приведенный в полную боевую готовность, Виктор сделал полдюжины резких движений, когда ее тело вдруг выпрямилось, содрогнулось, руки отчаянно вцепились в него. Элви почувствовала, что мир вокруг стал разваливаться на куски. Словно со стороны, она услышала, как вскрикнул Виктор, изливаясь в нее. Звук донесся откуда-то издалека. Ставшие вдруг слабыми руки безвольно повисли, и сознание померкло.

Элви очнулась в своей постели. В голове царила полная неразбериха. Осмотревшись, она откатилась на самый край кровати.

Рядом с ней поверх простыней лежал Виктор. С улыбкой на лице он созерцал потолок. Там не было ничего смешного, из чего Элви заключила, что он улыбается каким-то своим мыслям. Когда она снова посмотрела на него, то обнаружила, что Виктор разглядывает ее. Улыбка на лице сменилась усмешкой.

— Я потеряла сознание, — сказала она.

Виктор кивнул.

— И ты перенес меня сюда?

— Да.

Элви покачала головой.

— Извини. Утром я выпила два пакета крови... и не знаю, почему снова лишилась чувств. Я... — Она резко замолчала, увидев, как от едва сдерживаемого смеха у него ходуном заходила грудь. — Что тут смешного? Я уже начинаю беспокоиться. Со мной никогда такого не случалось.

— Ничего страшного, — успокоил он ее. Повернувшись на бок на своей стороне, Виктор погладил ее по руке. — Обмороки — вещь весьма распространенная в первый год, когда... двое бессмертных становятся близки.

— В первый год? — недоверчиво переспросила она. — Ты тоже лишался чувств?

— Потеря сознания на миг — это да, — признался Виктор.

Элви закатила глаза. Мужчины, они и есть мужчины! Что для нее лишиться чувств, для него — лишь краткая потеря сознания. Но ей все равно, как он это называет. Она чувствовала себя превосходно. Тело чувствовало себя превосходно. Кровать была превосходной. Жизнь казалась превосходной в данную минуту.

— Это ты с дочерью?

Элви проследила его взгляд. Он разглядывал фотографию на туалетном столике. На снимке она была с Кейси на каком-то летнем городском празднике, за год до смерти дочери.

— Да, — тихо ответила Элви.

— А это твой покойный муж?

Элви кивнула. Ее взгляд переместился на другой край туалетного столика. Гарри был красивым мужчиной. Высоким, седовласым. С лицом преуспевающего человека. Какое-то время Элви разглядывала фотографию, потом повернулась к Виктору.

— Почему ты не женился? Две тысячи лет — слишком большой срок, чтобы оставаться одному.

Виктор перекатился на спину и закрыл глаза.

— Я был женат. Один раз. Жену звали Марион. Ее сожгли, посадив на кол в 1695 году. В тот момент я был в отъезде, в Лондоне. Если бы я остался дома...

— Тебя бы тоже сожгли, — закончила за него фразу Элви, радуясь, что он был в отъезде.

— Нет, — торжественно произнес Виктор. — Слишком много чего свалилось тогда на Марион. Если бы я был с ней... — Фраза повисла в воздухе. Он тоскливо вздохнул.

Судя по всему, воспоминания оставались болезненными. Элви решила сменить тему.

— А дети у тебя есть?

Виктор открыл глаза и уставился в потолок.

— Сын Винсент. Год рождения 1590-й. Ему четыреста семнадцать лет.

Элви вздрогнула. Даже его сын был старым.

— Где он сейчас?

— Винсент живет в Калифорнии. — И нехотя добавил: — Мы редко видимся.

— Ну, он уже взрослый, — примирительно сказала Элви. — Как только дети начинают жить своей жизнью, родители их и не видят.

— Я специально не встречаюсь с ним.

— Не хочешь? — Ей было трудно представить такое. — Не понимаю. Почему ты не видишься с ним?

Виктор снова прикрыл глаза и едва слышно вздохнул.

— Это трудно объяснить. Марион стала... моей половиной. Я так долго ждал встречи с ней и был страшно одинок, пока она не появилась в моей жизни... — Он замолчал и нахмурился. Потом глянул на нее и повторил: — Это трудно объяснить.

— Попытайся, — попросила Элви. Ей на самом деле хотелось понять его.

Виктор отвел глаза и сказал:

— Уверен, без тренировки ты никогда не научишься читать мысли.

Элви покачала головой.

— А что, я должна?

— Должна. Это одна из сверхспособностей, которыми нано наделяют нас. Ты, должно быть, заметила, как у тебя обострилась интуиция.

— Очень, — согласилась Элви. Она вдруг стала отмечать в себе, что может воспринимать скрытые эмоции людей.

Он одобрительно кивнул:

— Значит, у тебя есть способности, нужно только научиться пользоваться ими.

— Не уверена, что мне это нужно, — засомневалась Элви. — На мой взгляд, тут есть что-то от вмешательства в чужую жизнь.

— Нужно научиться пользоваться своими способностями, чтобы никогда ими не пользоваться. — Виктор заговорил парадоксами, и Элви глупо захлопала глазами.

— То есть?

Он выразительно посмотрел на нее.