А Свиной Глазок запустил в руку пригоршню опалов, и у него обломилась душа: «Экое богатство, – подумал он, – жаль будет делиться этим богатством с мальчишкой!» Испугался таким мыслям и сообразил: «Это, наверное, камни заколдованные, дурные мысли внушают». Он поскорее высыпал камни обратно, но мысли не прошли.

Когда все перепились, Свиной Глазок вынес сундук в комнату, открыл второе дно, достал оттуда мальчишку и спросил:

– Маленький негодяй! Сколько ты хочешь за это дело?

– Все, что произошло, – отвечал умненький Шаваш, – началось благодаря твоей храбрости и завершилось благодаря твоей удаче! Дай мне, сколько сочтешь нужным: мне бы лишь выкупиться от хозяина да купить сережки Тасе.

– Что ж! – сказал Свиной Глазок, – ты обокрал хозяина, отказался вступать в мою шайку. Я боюсь, что боги прогневаются на меня, если я позволю тебе выкупиться из рабства на деньги, украденные от хозяина. Вот тебе серебряная четверть, – иди купи на нее гуся.

Шаваш принял мертвой рукой монетку и пошел вон.

– Эй, – сказал старый вор, – погоди! – и зацепил Шаваша. – Что-то ты слишком легко уходишь! Уж не украл ли ты чего-нибудь отдельно?

Свиной Глазок заставил мальчишку раздеться, содрал с него и рубашку и рваные штаны. Никакого золота, однако, не нашел, только увидел за воротом бумажный сверток, перевязанный красной нитью. Он развязал его и увидел, что это скрученные в трубочку страницы плотной бумаги, разукрашенные квадратиками, кругами и полукружиями, и что над некоторыми из них имеются надписи, которые Свиной Глазок не мог прочесть, так как был неграмотен.

Свиной Глазок никогда не видел подобной штуки. Он обалдел и спросил:

– Это что такое?

– Это, – сказал Шаваш, – амулет, который мне дал начальник стражи Андарза.

Свиной Глазок скрутил удивительные страницы трубочкой и сказал:

– Заберу-ка я этот амулет себе! Сдается мне, что в нем сидит большая удача и что это благодаря ему ты придумал этот план и сумел украсть столько добра.

– Не думаю я, – сказал Шаваш, – что это большая удача: украсть добра на много тысяч, а получить серебряный грош.

– И то правда! – испугался Свиной Глазок и отдал амулет мальчишке. А тот, захныкав, ушел из воровской корчмы в ночную тьму.

* * *

На рассвете, когда луны, бледные, как лицо и затылок утопленника, выцвели в небе, когда чиновники на шпилях управ известили Богов о начале дня и стражники в желтых куртках открыли ворота между кварталами, Шаваш, замерзший и бледный, появился перед засыпанными снегом дверями веселого дома. Тася всплеснула руками, увидев его:

– Великий Вей! Я же говорила тебе: Андарз тебя сомнет, как циновку! Что с тобой?

– Ничего, – сказал Шаваш, – вот тебе, Тася, серебряный грош. Поди купи себе юбку, а нам – гуся.

Тася ушла, а Шаваш сел к окну, снял с амулета красную ленточку, расправил и стал читать. Что в тайнике не было бумаги лазоревого цвета, – в этом Шаваш убедился еще на месте ограбления, но когда он увидел, как Амадия мечется с этой бумагой, он подумал, что документ, который так прячут, вполне стоит украсть.

Читать было трудно. На окне стоял кувшин с нарисованной рожей, рожа все время вытягивалась и чмокала губами, – до чего гнусная рожа! Шаваш глядел в прыгающие буквы и стучал зубами, его знобило, черные знаки разлетались с листа вспугнутыми грачами и складывались в надписи «малый приемный зал», «зала пятидесяти полей», «покои отдыхающих уток»… – тут Шаваш сообразил, что документ наверняка заколдован:

– Да это же план императорского дворца! – вдруг ахнул мальчишка, и едва он это сказал, как план осветился ярким светом, взмахнул крыльями и рванулся навстречу Шавашу, – мальчишка вскрикнул и упал, и листы белыми гусями разлетелись по комнате.

* * *

В тот самый час, когда Андарз и Нарай спорили о прекращении торговли с Осуей, а домоправитель Амадия, трепеща, совал взятку страшным «парчовым курткам», – осуйский консул Айр-Незим, покончив с дневными делами, сидел в своей лавке, подводя баланс.

Весь этот день осуйский консул пребывал необычайно мрачным. Без толку сновал он по лавке, размещавшейся в длинном, развернутом к улице здании, придирался к приказчикам и слугам, нервничал за конторкой, и сердце его болезненно сжалось, когда вечером входная дверь лавки стукнула, и на пороге в кольце мокрого фонарного совета показался молодой судья, господин Нан.

Гость и хозяин поднялись наверх, и немедленно вслед за гостем в гостиную проследовал пузатый чайник с наилучшим инисским чаем, по четверть за фунтик, и засверкало прозрачное вино в белоснежных чашечках, и заняли свое почетное место посереди стола пирог-хохотушка и пирог-ракушечник, а также уважаемый Айр-Незимом пирог-дроздовик, с груздями и курьей печенкой, с сахарной корочкой и красивым дроздом посередине, – Айр-Незим любил кушать сытно и весело.

Заговорили о достоинствах пирогов и цене на дрозда и пулярку – суждения господина Нана были самые проницательные.

– Да, кстати, – сказал чиновник, откушав чашечку, – как вы знаете, дня три назад в моем округе убили одного пустого чиновника по имени Ахсай. Имущество убитого досталось мне в руки, и, представьте себе, оказалось, что этот Ахсай – автор совершенно великолепного романа!

Сердце Айр-Незима замерло, и чудесный дрозд перестал радовать взор и небо.

– Этот роман, – пояснил Нан, – написан в форме дневника и описывает от первого лица жизнь некоего чиновника. Начинается все с того, что герой романа служит морским чиновником в Лакке. Он рассказывает, как по взятке одного осуйского купца, Айр-Незима, – как видите, один из героев романа носит то же имя, что и вы, – он сжег казенный корабль, груженный шелком, чтобы уменьшить конкуренцию Айр-Незиму. Бедный купец не знал, что чиновник перед пожаром разгрузил корабль и тайно продал груз другому конкуренту Айр-Незима!

– Ах, подлец! – изумился консул.

– Эта и еще несколько проделок выплыли наружу, и ему пришлось претерпеть тюрьму и лишения за свою благожелательность осуйской торговле. Осуйцы выручили его из тюрьмы, и Айр-Незим даже дал взятку одному императорскому наставнику. Благодаря этой взятке герой получил должность пустого чиновника. Отныне он торговал с Осуей. Не брезговал он и пиратством. Обладая мандатом чиновника империи, он заплывал в покинутые провинции и говорил доверчивым крестьянам, что имеет приказ отвезти их в Страну Великого Света. Дальше он сажал их на корабли и отвозил на сахарные плантации осуйцев: более двух тысяч подданных империи продал он Айр-Незиму. Да что с вами? – сказал Нан.

– Экий негодяй, – сказал Айр-Незим.

– О да, – сказал молодой судья, – но это не все. Полгода этот купец, который носит такое же имя, как и вы – Айр-Незим, решили отправить своего племянника в первое далекое плавание. Он отплыл в страну Белых Гор на корабле Ахсая, с грузом шелка, купленного в доме императорского наставника. Корабль принадлежал Ахсаю. И вот этот Ахсай – продал весь товар от себя, а заодно продал и племянника. Надежней было б пленника убить, но Ахсай пожалел истреблять товар, который можно было продать. Вернувшись назад, Ахсай рассказал, что корабль, товар и люди погибли, и еще получил страховку за корабль. И вдруг он встречает этого племянника, кашляющего и без уха, на пристани в Небесном Городе, – а через две недели племянник умирает! И наш герой начинает страшно беспокоиться, что его страсть к стяжанию привела его к порогу жизни, и он заканчивает дневник словами: «Мне все время кажется, что за мной следят по поручению Айр-Незима. Это не такой человек, который прощает смерть близких. У него есть большая бухгалтерская книга, в которую он записывает имена должников и обидчиков, и против имен тех, кто уже убит, написано „уплачено“.»