— И правильно делает, — тихонько буркнул волкодлак.

Я посмотрела на Сигурда, потом еще раз глянула на Эгмонта и честно постаралась испугаться открывающихся перспектив. Но я плохо умела бояться того, чего пока нет; как я ни напрягала чутье, в воздухе не пахло угрозой. Напротив, становилось все светлее.

Лошади, кстати сказать, нисколько не волновались.

Через некоторое время мы и впрямь выехали к перекрестку. Новый шлях отходил от Старого широкой петлей и быстро исчезал за зарослями кустарника. Старый прямо шел на север, поднимаясь на пологий холм. Я придержала Рыжика. На самом перекрестке был вкопан высокий камень, изрядно напоминавший чье-то надгробие. Это был обыкновенный кусок гранита, серого с красноватыми прожилками, без всяких надписей, узоров или выбитых в камне фигур. Снизу его оплетала трава.

— Поляница на распутье, — прокомментировал Рихтер. — Сигурд, это…

— Да, — коротко согласился волкодлак. Помолчав, он добавил: — Его поставил Седрик дель Арра. Там дальше будет еще.

— Едем, Яльга. Время идет.

Я кивнула, толкая пятками Рыжика. Камень стоял, поднимаясь из травы, будто гадюка из болотного мха. Сравнение было удивительно точно и неприятно: между лопатками у меня немедленно пробежала стайка холодных мурашек.

Перекресток остался позади, но принципиально ничто не изменилось. Деревья, кусты, трава — все осталось прежним. Небо стремительно голубело: солнце неторопливо выбиралось из-за горизонта, заглядывая в самые темные лесные уголки. Дорога почти высохла, но листья пока блестели от росы и ночного дождя. Словом, Старый шлях ничем не отличался от Нового, разве что в лучшую сторону — отсутствием ковенской засады. Если бы не давешний камень, невесть зачем вкопанный на перекрестке стародавним конунгом волкодлаков…

— Сигурд, ты про это говорил? — вдруг спросил Эгмонт. Я быстро глянула на мага; он смотрел вперед, на дорогу, которую пересекала ровная серая линия, выложенная из обломков все того же гранита. Не к месту подумалось, что гранит наверняка везли от самого Драконьего Хребта.

Оборотень кивнул.

— Седрик был последним хорошим магом, — не к месту заявил он.

Мы переглянулись. Я еще раз посмотрела на ту часть тракта, что лежала дальше ровной серой черты. Не знаю почему, но вот сейчас мне вдруг очень захотелось поехать другим путем. Любым. Пусть там будут ковенцы, упыри, его величество король Эккехард с супругой и гномом-говоруном. Кто угодно и что угодно, но…

— Поехали, — вдруг сказала я, сама не понимая, зачем говорю. — Время не ждет. Чем быстрее проедем, тем раньше прибудем в Солец.

Рыжик совершенно спокойно перешагнул каменную черту. Он определенно не чувствовал в воздухе никакой угрозы, а каждому известно, что кони и собаки чуют нежить куда лучше любого мага, пускай и с дипломом Академии. А что уж говорить об адептке, не закончившей даже первого года обучения? Наследственное чутье — это совсем неплохо, вот только не надо путать его с предубеждением.

Врага надо бить тогда, когда он есть. Ибо вести поединки с тенью — исключительная прерогатива вампирских боевых школ.

…А каменная линия была сплошной. Осколки гранита, даром что неотшлифованные, прилегали друг к другу так плотно, что в щель нельзя было вставить и травинки. Седрик дель Арра, чародей и волкодлак… Волкодлаков эта земля не трогает…

Мы отъехали от каменной черты уже довольно далеко, когда я сообразила, что именно она мне очень напоминала. Стену. Крепостную стену, на которую смотришь с высоты птичьего полета.

Птичьего — или драконьего?

Не столь важно. Главное, что стена эта способна сдержать врага.

«Grangilerre», — думал Сигурд, покачиваясь в седле. Grangilerre genian, великая война. Никогда не понимал, почему ее называли великой. Длилась она недолго, эльфийские кланы, бывало, сражались между собой по несколько столетий. Да и для людей восемь или девять лет — не такой уж большой срок.

Только сегодня, когда оборотень увидел Серый Камень, он понял, почему той войне дали такое имя. Еще он понял — точнее, убедился очередной раз, ибо в этом-то он не сомневался никогда, — что память предков порой оживает в потомках, пускай и через века. Седрик дель Арра был конунгом, магом и поэтом, он принадлежал Вэйлезарре, а не Старому Волку, но, глядя на кое-как обтесанный кусок гранита, Сигурд будто услышал его голос. Часть конунга Арры до сих пор пребывала здесь, и именно она удерживала то, что жило вдоль этой дороги, внутри очерченных границ.

Сигурду очень не хотелось думать, чем именно заплатил за это его предок.

В лесу было очень тихо, только ветер шумел листвой. И все же оборотень чувствовал, что враг где-то рядом, — просто это очень тихий враг, который знает, что не обязательно оповещать всех о своем присутствии. Впрочем, охотник всегда старается быть тихим…

Да. А есть еще такие охотники, которые на самом деле — добыча.

Волкодлак коротко улыбнулся, глянув на темные деревья. Сейчас, когда он наконец нашел правильные слова, ему разом стало легче. Да, именно так: ошибется тот, кто примет нас за еду. В конце концов, большинство нежити смело полагало, что Сигурд — это вовремя подошедший обед. Раз за разом это убеждение оказывалось ложным.

Даже лучше, что нас принимают за дичь. Весьма неожиданно будет обнаружить у нас клыки.

Старый шлях мостили, наверное, еще гномы — это чувствовалось по тому, как ровно и ладно были уложены широкие серые плиты. За минувшую тысячу с лишним лет они почти не потрескались и уж точно не искрошились. Щели между ними оставались узкими, и в этих щелях росла невысокая темная трава.

Очень невысокая.

Эгмонт не слишком-то хорошо разбирался в ботанике, но ему уже доводилось видеть заброшенные тракты. Он знал, как быстро зарастают дороги, по которым никто не ходит. И даже гномская магия не способна этому помешать. Трава должна была быть много выше; да что там трава, за десять веков сами плиты должны были стать не более чем легендой!

Лошади аккуратно шли по плитам, и Рихтер вдруг заметил любопытную закономерность: они перешагивали трещины и щели, избегая прикасаться к траве. Ни одна не сделала попытки сжевать на ходу понравившийся цветок. В принципе Эгмонт неплохо их понимал: ему эта трава тоже не внушала никакого доверия.

«Возможно, я ошибся. Возможно, стоило поехать Новым шляхом. Еще вопрос, что хуже: ковенский отряд или здешние веселые обитатели…»

Перекресток с торчащим камнем остался далеко позади. Со всех сторон их маленький отряд окружал лес — и Эгмонт с сожалением признал, что в родословной графов фон Рихтеров нет ни единого эльфа. Темная зеленая чащоба и раньше не внушала ему никаких теплых чувств, а уж теперь, когда он напряженно ждал атаки…

«В конце концов, Сигурду здесь ничто не грозит. А я все-таки не зря получал зарплату в Академии. Одну адептку защитить уж точно сумею, особенно если учесть, что и она целый год не цветочки для гербариев сушила…»