Алексей Ковальский, – всплыло в памяти Дины его имя и она лукаво подмигнула не обращающему на нее внимания следователю. Сегодня они играют в одной команде, а насколько она знает Глинского, встречаются вовсе не в последний раз. Хотя потом он может ее и не узнать… гримеры приложили все усилия, чтобы Дина была ничем не похожа на саму себя.

– Все, – сел рядом Симон, и магиня тотчас сняла с него морок, отлично представляя, что происходит сейчас на улице.

Паренек, прибывший в просторном автобусе с эмблемой довольно мелкой газетенки, незаметно обошел всех самых крупных конкурентов и сделал странное и совершенно необычное предложение. У него есть способ получить видео того действа, которое волнует всех коллег, и он готов им поделиться. Но разумеется не бесплатно. Называлась сумма и парень уходил, предоставив конкурентам решать самим, готовы они ему поверить и заплатить, или предпочитают ждать счастливого случая.

О том, сколько в итоге оказалось доверчивых, ей сообщил Симон, втихомолку получивший смску. Почти все. И значит происходящее в этом зале сейчас наблюдают не только они и невозмутимые охранники, но и куча журналистов. И, возможно, даже зрителей, если у кого-то из репортеров хватило сообразительности пустить горячую новость в прямой эфир.

А заседание, сначала проходившее скучно и стандартно, постепенно выходило за привычные представителям правосудия рамки. И первыми удивили их сами преступники. Хотя сейчас побледневшие парни, умытые, гладко причесанные и скромно одетые в простые джинсы и закрытые водолазки уже не казались мерзкими монстрами, но никого из присутствующих не обманывал этот продуманный вид.

Волк останется волком, хоть три овечьих шкуры на него надень.

На первые вопросы следователей об имени, возрасте и прочих стандартных вещах оба отвечали уверенно и даже свысока. Но едва младший следователь так же равнодушно спросил о похищенных девушках, Рома Малюгин мерзко ухмыльнулся.

– Дуры они все. Верят любым сказкам. Где бы я им корейцев нашел? Да для этих метелок и мы слишком хороши. Через пару дней отправили бы джамшудам… те же корейцы.

– О чем ты говоришь, – охнул его защитник, и тут же взял себя в руки. – Я требую перерыв. Мой подзащитный плохо себя чувствует… возможно ему требуется помощь врача.

– Не забывайте, сейчас мы решаем вопрос о мере пресечения, – холодно остановил его Ковальский, – а врач осматривал задержанных полчаса назад и не нашел никаких заболеваний, которые способны помешать этому допросу.

– Да в норме мы, – презрительно фыркнул Талан, – не трясись, адвокат. Ты свои деньги получишь. А он правду сказал, слишком много у вас тут дур. Наши девушки скромнее… и осторожнее. Никогда не поедут в гости к незнакомым мужчинам. Не спорь! Я знаю, что говорю. Думаешь, эти первые? Да мы за два года половину сутенеров осчастливили… не бесплатно, конечно.

– То есть, ты утверждаешь, что вы продавали девушек в подпольные дома терпимости? – бульдогом вцепился в его признание Алексей.

– Да какие они тебе подпольные… – нагло заржал Рома, – на каждом сайте объявления, на всех трассах точки. Можно что угодно купить… а если есть – и продать. Помню, года два назад познакомились мы у вокзала с Машей из Иваново…

Защитники давно сдались, лишь прятали взгляды, слушая хлынувшие потоком признания юных монстров, а адвокаты Артура довольно потирали руки. Дина же от каждой новой истории все сильнее морщилась от боли и отвращения, истово жалея, что не имеет возможности выловить всех подобных мерзавцев. А в душе магини росла искренняя благодарность к мужу, избавившему ее от необходимости работать палачом. Ведь если бы он не сделал этого шага, сейчас она сама уже плела бы какое-нибудь замысловатое указание для нелюдей, отравляющих своим присутствием мир.

– Мы просим отпустить их под залог, – не надеясь ни на что, пролепетал бледный и потный защитник и пришедший с Диной адвокат неожиданно согласился.

– Пятьсот тысяч евро, с выплатой в случае их побега по двести тысяч сестрам Заресским и сто – Анжеле Ринской.

Это было не совсем по правилам… вернее, совсем не по закону, но такие условия иногда допускались, и Ковальский нехотя согласился, даже сам не понимая, почему вдруг пошел на поводу у своего начальника, особо просившего не держать «бедных мальчиков» в камере. Но пересилить внезапного приступа доброты так и не смог и с мрачной злобой расписался на подготовленных документах.

Из здания Дина с Симоном выходили позади всех, снова прикрывшись отводом глаз, и стоя на крыльце прекрасно рассмотрели, как встречают отморозков папарацци. Как далеко не каждого президента или «звезду». Вспышки слепили со всех сторон, вопросы сыпались как град, полиция вынуждена была встать коридором, чтобы провести гадёнышей к машине.

Усталые маги тихонько ускользнули в ожидавший их автобус, точно зная, кого сегодня в новостях покажут все центральные каналы. И как много неожиданностей ждет публику при выяснении этого дела.

– Это было… – Артур замешкался, не в силах подобрать подходящее слово, – так неожиданно. Я никогда не думал… что можно заставить любого подонка рассказать про все свои преступления.

– Можно… – устало вздохнула Дина, принимая от Сонечки заботливо припасенный бутерброд, – но не нужно. Мне. Эмпаты более впечатлительны и ранимы… мне теперь полгода в кошмарах будет это сниться.

– А вы говорили… приговор… – через некоторое время, обдумав ее слова, осторожно осведомился олигарх.

– Ты имеешь в виду, что они выглядят очень живенько? – усмехнулся Симон. – Так ведь Руслан водник. И никому не известно… куда и что там в их телах теперь течет неправильно. Но очень скоро это проявится… и помочь им не сможет ни одно светило медицины. Так пусть посидят дома… получат от отцов все пилюли за слишком длинные языки.

– Два дня, – тихо сказал Рус, нежно обнимавший устроившуюся у него на плече жену, – как раз хватит гаденышам чтобы прочувствовать все, что испытали их жертвы. И давайте о них забудем. Нельзя слишком много драгоценных минут своей жизни отдавать самым недостойным представителям хомо сапиенс. Симон, это чей автобус?

– Наш. Наклейки ребята уже содрали.

– Тогда довезете нас до дома… не хочется мотаться в такси, а свою машину мы где-то потеряли.

– Завтра с утра пригоним, – пообещал Глинский, и осторожно глянул на Артура, – а ты поедешь с нами в орден? Или отправить домой?

– Давайте в орден… – незаметно покосившись на глядящую в окно Сонечку, решил тот, – раз уж и я такой же.

Оказавшись в лифте Дина вдруг ясно осознала, что у нее нет никаких сил на разговоры с сотрудниками и вернувшимися родственниками. Вообще никого не хотелось ни видеть, ни слышать, бывает иногда такое у эмпатов от перенасыщения эмоциями. И она не пошла против себя. Решительно шагнула в свою квартиру и так же решительно заперла дверь, едва Рус вошел следом.

– Прости… но мне нужно немного тишины… – сказала загадочно, но любимый мужчина понял.