– Я буду «Маргариту». – Она с улыбкой вернула официанту меню в тяжелой кожаной папке.

– Я, пожалуй, тоже. И принесите кувшин красного домашнего вина.

Игорь чувствовал себя довольно странно. Наверное, так же странно чувствует себя человек, вернувшийся с войны и окунувшийся в спокойную, мирную жизнь, полную простых удовольствий.

Вроде надо радоваться, но привыкнуть к этой радости ой как трудно. Постоянно кажется, что настоящая жизнь была там, где стрельба, страдания, опасности и смерть.

Он видел Виту второй раз (ну третий, если считать встречу в машине) и до сих пор не мог ответить себе на вопрос, как относится к этой девушке.

Несомненно, она добавляла в его жизнь ярких красок. Но вот какую картину рисовать этими красками? Да и надо ли ее рисовать…

В своих отношениях с женщинами Игорь был консервативен, даже немного старомоден. Не до такой, конечно, степени, как его отец, который считал, что начинать отношения с девушкой без намерения вступить с ней в брак – дело богопротивное, но тем не менее определенное бремя ответственности он ощущал всегда.

С Витой этого чувства у него не было. Оно не родилось изначально и не появилось до сих пор. И это обстоятельство чрезвычайно нравилось ему.

Игорь был настолько сломлен и выбит из колеи, настолько скучал по жене и дочери, что любое чувство ответственности по отношению к кому-либо было бы сейчас непосильной обузой, а не приятным дополнением к любовным радостям.

Вита была словно из другого мира. Она не только ни о чем его не спрашивала, ни о чем не просила, но и, казалось, не особенно в нем нуждалась. Все это, возможно, озадачило бы его в другое время, но сейчас казалось очень привлекательным. Даже необходимым для отношений.

– За тебя. – Он поднял бокал.

– За нас, – улыбнувшись, поправила она.

– Мы остановились на том, почему ты вдруг решила ко мне подойти.

– Разве? А, по-моему, мы это уже не раз обсуждали, – Вита кокетливо засмеялась. – Я же тебе уже все объяснила. Увидела знакомую машину, знакомого водителя, вот и подошла…

Девушка выдержала недолгую паузу.

– Ты ведь очень помог мне тогда. Я все время была на грани срыва, когда общалась с Максом. Мне необходимо было чье-нибудь сочувствие.

– Отлично, тогда мой второй тост за сочувствие.

– Почему бы нам сегодня не поехать к тебе? – Вита поставила на стол бокал и посмотрела на него испытующе. – У меня мы уже были. А я люблю разнообразие.

В самом деле, почему нет? Но он тут же вспомнил стены своей квартиры и откинул эту нелепую идею. Приводить туда ему никого не хотелось. Только как ей об этом сказать? Вита его опередила:

– Ой, прости. Я совсем забыла. Ты же куда-то звонил тогда… Ну, когда остался у меня. У тебя, наверное, семья, а я так нагло напрашиваюсь… Забудь.

Она накрыла его руку узкой холеной ладонью. Игорь невольно почувствовал себя подлецом, хотя никаких причин для этого не было.

– У меня нет семьи.

– Вот как? – Она опустила глаза.

Наверное, нужно было переменить тему, но Игоря отчего-то тянуло оправдываться.

– Моя дочка погибла, а жена умерла.

Это было неожиданно. Судя по выражению ее лица, новость ее потрясла. Оно и понятно. Не каждый день ей попадаются мужчины, похоронившие разом всю семью.

– Автомобильная катастрофа? – Голос Виты был полон сочувствия.

– Что-то вроде этого. Точнее будет сказать – катастрофа с участием автомобиля.

Она кивнула, не уточняя. Мол, пусть будет так. Она вообще вела себя очень правильно, четко соблюдая нужную грань между интересом к его ситуации и ненавязчивостью.

Игорь захотел рассказать ей все. Он еще не говорил об этом ни с кем, кроме Арона.

– Вита, как ты думаешь, на свете бывают двойники?

Она отложила вилку и посмотрела на него очень внимательно.

– Не знаю. Я слышала что-то об этом. Вроде как иногда человек видит своего двойника перед смертью. Например, Екатерина Вторая…

– К черту Екатерину Вторую. Я не про привидения, я про двоих людей, похожих друг на друга как две капли воды. Ты видела когда-нибудь такое?

– Нет, я нет. – «За исключением того, что все мои мужики ведут себя совершенно одинаково. Словно всех их обучали в закрытой школе по одному и тому же учебнику».

– А я видел. Девочку, которая точная копия моей погибшей дочки.

– И где же ты ее видел?

– Я отвозил ее с отцом домой. Чуть не сошел с ума, когда увидел ее в первый раз.

– В первый раз? Ты хочешь сказать, что видел ее не однажды?

– Да, Вита. Я живу в том же доме, где живет она. И ее мать.

– И отец, да?

– Нет. Ее отец недавно погиб. В авиакатастрофе.

У нее хватило и выдержки и артистизма сыграть удивление так, что он ничего не заподозрил.

– Что ты говоришь? А кто он? Я его знаю?

– Знаешь, Вита. Вернее, знала. Это Максим Волохов.

– С ума можно сойти! Получается, дочка Макса похожа как две капли воды на твою дочь?

– Я люблю ее.

– Кого? – Глаза Виты сузились.

– Эту девочку. Аню, то есть Асю… Это просто невероятно, Вита. Я заново общаюсь со своей дочерью.

– Надо думать, к девочке прилагается мама? – Ей хотелось съязвить еще сильнее, но пока она держала себя в руках.

– Нет. Не прилагается. – Он помолчал. Может, зря он затеял этот разговор по душам? С другой стороны, лучше уж расставить все точки над i. Хотя бы с одной женщиной, появившейся в его жизни. – Пойдем к тебе. Ты не против?

Вита открыла глаза и потянулась. Игорь спал рядом, смешно обняв маленькую подушку своей большой рукой.

После того, первого, раза она не сомневалась, что он придет еще. Даже то, что он не взял ее телефон, совсем не настораживало. Игорь выглядел как изголодавшийся человек, перед которым поставили блюдо с аппетитными яствами.

Еще тогда, в машине, она заметила, какой странный у него взгляд. А может, он понравился ей в тот самый вечер? Сейчас она припоминала, что, пожалуй, так оно и было.

Что-то особенно чувственное было в том, как они оба смотрели в зеркало заднего обзора и видели глаза друг друга. Вита вспоминала все новые подробности той короткой поездки, и ей казалось, что их роман начался уже давным-давно, еще когда он протянул ей пачку бумажных платков, пока бедняга Макс бегал за этим идиотским букетом.

Вчерашний разговор, несомненно, внес желаемую ясность в ситуацию, но еще больше запутал ее мысли. Она верила ему. То, что он рассказал, было глупо, нерационально и смахивало на неумелое вранье, но она все равно верила. И совершенно не представляла, что ей со всем этим делать.