Мараси нахмурилась:

– Я полагала, что истории о невероятной способности Майлза к самоисцелению преувеличены. Думала, он просто кроветворец, как Уэйн.

– О, он кроветворец, самый натуральный. – Уэйн прокрутил вокруг запястья и снова поймал дуэльную трость. – Только вот здоровье у него никогда не заканчивается.

Ваксиллиум кивнул, мыслями возвращаясь на несколько лет назад, к первой встрече с Майлзом. Тот всегда вызывал у него неуютное чувство, но самое главное – был отличным законником.

Заметив растерянный вид Мараси, Ваксиллиум объяснил:

– Обычно ферухимику приходится быть бережливым. Чтобы собрать запас здоровья или веса, нужны месяцы. С того момента, как мы провалились сквозь пол, я хожу с половиной нормального веса, пытаясь восполнить хоть часть потраченного. И едва заполнил метапамять на малую долю от того, что потерял. Для Уэйна все еще тяжелее.

Уэйн высморкался:

– Мне придется после этого провести пару недель в постели, совершенно разбитым. Иначе я не смогу исцелиться. Проклятье, да я уже откладываю про запас столько, сколько могу, продолжая нормально двигаться. К концу дня я едва ли сумею исцелить царапину.

– Но Майлз… – начала Мараси.

– У него почти безграничные способности к самоисцелению, – продолжал Ваксиллиум. – Этот человек практически бессмертен. Слышал, он однажды получил заряд дроби в лицо, прямо в упор, и остался целым и невредимым. В Дикоземье мы работали вместе. Он был законником в Тру Мадиле. Нас было трое, заключивших своего рода союз в те годы, когда все шло хорошо. Майлз, я и Джон Мертвый Палец из Фар Дореста.

– Майлз меня недолюбливает, – заметил Уэйн. – Ну… как и все прочие, в общем-то.

– Майлз делал хорошее дело, – сказал Ваксиллиум. – Но он был предвзят и жесток. Мы уважали друг друга – впрочем, большей частью издалека. Я бы не назвал нас друзьями. Но в Дикоземье любой, кто готов сражаться за правое дело, может считаться союзником.

– Первый закон Дикоземья, – подхватил Уэйн. – Чем больше ты одинок, тем больше тебе требуется рядом тот, кому можно доверять.

– Даже если их методы выходят за рамки тех, которые ты бы выбрал сам, – прибавил Ваксиллиум.

– По описанию не похоже, что он из тех, кто мог бы податься в преступники, – задумчиво произнесла Мараси.

– Нет, он не такой. Но я почти не сомневался, что он был замаскированным главарем на свадьбе. И теперь еще эта коробка сигар – его любимая марка. Я сомневаюсь, что это он, однако…

– Однако думаете, что правы.

Ваксиллиум кивнул.

«Помоги нам Гармония, я прав».

Законники считались особым сплавом. Существовал некий свод правил. Никогда не поддавайся, никогда не позволяй себя искушать. Постоянно имея дело с преступниками, любой мог измениться. Начать видеть происходящее в том же свете, что и они. Думать, как они.

Все знали, что подобная работа способна изменить неосторожного человека. Они об этом не говорили и не поддавались. Точнее, так принято было считать.

– Я не удивлен, – сказал Уэйн. – Ты когда-нибудь слышал, как он говорил о жителях Эленделя, Вакс? Он жестокий человек, этот Майлз.

– Да, – негромко ответил Ваксиллиум. – Но я надеялся, что он сосредоточится на поддержании законности в своем городке и позволит своим демонам уснуть.

Поезд миновал окраины и направился к Внешним Владениям – широкому кольцу садов, полей и пастбищ, которые кормили Элендель. Пейзаж изменился, на смену городским кварталам пришли коричневатые и зеленые просторы; рассекавшие землю каналы искрились синевой.

– Это что-то меняет? – спросила Мараси.

– Да, – сказал Ваксиллиум. – Это значит, что происходящее намного опаснее, чем я предполагал.

– Восхитительно.

Уэйн ухмыльнулся:

– Ну, мы хотели, чтобы вы получили полные впечатления. Ради науки и все такое.

– Вообще-то, – возразил Ваксиллиум, – я думал о том, как наилучшим образом отослать вас в безопасное место.

– Вы хотите от меня избавиться? – Мараси широко распахнула глаза, изображая, что убита горем, голос ее сделался тихим и жалобным, как у человека, которого предали. У Ваксиллиума даже закралась мысль, не с Уэйна ли она берет пример. – Я считала, что помогаю.

– Помогаете, – заверил ее Ваксиллиум. – Но у вас маловато опыта.

– Женщина должна каким-то образом набираться опыта, – вскинула голову Мараси. – Я уже пережила похищение и попытку убийства.

Двери пассажирского вагона загрохотали, когда поезд повернул.

– Да, но, леди Мараси, присутствие на стороне наших противников двурожденного многое меняет. Если дойдет до сражения, не думаю, что мне удастся победить Майлза. Он сильный, умелый и решительный. Я бы предпочел, чтобы вы находились там, где безопасно.

– Где именно? – спросила она. – Ни одно из ваших владений, как и владения моего отца не подходят. И вряд ли у меня получится спрятаться в подземном городе; сильно сомневаюсь, что там я не вызову ничьих подозрений! Спешу предположить, что самое безопасное место для меня – рядом с вами.

– Странно, – удивился Уэйн. – Мне-то всегда казалось, что самые безопасные в мире места находятся как можно дальше от Вакса. Я уже упоминал повышенную вероятность взрывов?

– Возможно, нам следует просто отправиться к констеблям? Лорд Ваксиллиум… подобное частное расследование с формальной точки зрения незаконно: мы владеем важными фактами, о которых не знают констебли. Мы обязаны сообщить властям о том, что узнали.

– Не подталкивайте его к такому! – воскликнул Уэйн. – Я только-только отучил его от подобной чуши!

– Все в порядке, Уэйн, – негромко проговорил Ваксиллиум. – Я дал слово. Я сказал лорду Хармсу, что верну ему Стерис. И я верну. Так тому и быть.

– Тогда я останусь и помогу, – твердо сказала Мараси. – Так тому и быть.

– А я бы не отказался поесть. А еще попить.

– Уэйн… – укоризненно произнес Ваксиллиум.

– Я серьезно. Ничего не ел после тех булочек.

– Купим что-нибудь на станции, – решил Ваксиллиум. – Сначала я бы хотел кое-что спросить у леди Мараси.

– Да?

– Раз уж вы намерены с нами остаться, я бы хотел узнать, какая вы алломантка.

Уэйн вздрогнул и выпрямился:

– Чего?

Мараси покраснела.

– У вас в сумочке мешочек с металлическими опилками. И вы все время следите за тем, чтобы она находилась под рукой. Вы мало знаете о ферухимии, но в алломантии, похоже, разбираетесь. Вы не были удивлены, когда Уэйн остановил время в пузыре вокруг нас. Более того, вы подошли прямо к барьеру, словно он вам знаком. И вы происходите из рода, который выслеживают именно потому, что в нем много алломантов.