Я полюбил полеты в 1960-е годы, когда сама идея о доступности международных воздушных путешествий была в новинку. В то время глобальные брэнды и международные торговые сети еще не овладели миром. Регулярное трансатлантическое пассажирское сообщение установили только в 1950-е годы, а беспосадочный перелет из Северной Америки в Южную все еще считался редкостью. Во времена Дарвина бытовало схожее отношение к прогулкам: когда юный Чарльз уходил в поля после смерти матери, умами владела романтическая идея о прогулке как форме самопознания, а за тридцать лет до этогоГилберт Уайт написал свою «Естественную историю», вызвавшую у читателей острый интерес к ботанике и собирательству. Таким образом, в силу культурноисторических ассоциаций я считаю самолеты и аллеи созерцательными пространствами.

Физическая среда самолета обладает всеми характеристиками созерцательного пространства. Отведенное мне место очень мало, перегружено предметами, но упорядочено, и все, что мне нужно, находится в пределах досягаемости - своеобразная походная версия сада камней, доступная пониманию и самодостаточная, небольшая, но бесконечная в смысле предлагаемого ею интеллектуального диапазона.

Бульшую часть времени мое внимание остается в пределах этого крошечного мира. Ночные перелеты - мои любимые: в салоне темно, только мерцают экраны и сияют островки света у кресел моих спутников, которые так же, как и я, сосредоточенно работают или им просто не спится. Да, это не лесная чаща, но смесь света и темноты, тишины и шума помогают мне успокоиться и сосредоточиться.

Даже звуки помогают мне сконцентрировать внимание. Я работаю под музыку, но краем уха слышу шум двигателей. Звукооператоры знают, как усилить низкочастотные шумы, которые ассоциируются у нас с большими пространствами, для того, чтобы помещение казалось больше (так в кино к саундтреку добавляют низкие звуки, когда действие перемещается из небольшого помещения в открытые пространства). Хотя занимаемое мной место в салоне мало, гул моторов, шум ветра, шорохи и потрескивание алюминиевой обивки фюзеляжа в холодном воздухе за бортом создают у меня ощущение простора.

Немаловажно и то, что я отключен от Сети. Это цифровое выражение моей отстраненности - еще одна примета того, что перелет становится паломничеством. Я знаю, что не могу проверить электронную почту или просмотреть новости в Интернете, даже не пытаюсь. Я полностью свободен от зависимости. Цифровые наслаждения и удовольствия находятся вне досягаемости, соблазн исчезает. Еще большее удовлетворение приносит осознание того, что другие не могут связаться со мной.

Я, конечно, рано или поздно вернусь онлайн. Но сейчас этот момент кажется очень далеким. В долгом полете время замедляется и становится растяжимым. Разумеется, нас ожидает посадка, однако краткие ночи и неторопливые рассветы поддерживают во мне радостное ощущение невесомости, словно я - мячик, подброшенный вверх и замерший на пике своего полета, когда ускорение замедляется.

Я одновременно осознаю и приближение сроков сдачи, и освобождение от привычных обязанностей, нахожусь в рабочем режиме, но отдельно от обыденной жизни.

После дней и недель напряженной суеты тело отдыхает, хотя мозг продолжает лихорадочно мыслить. Сменяются часовые пояса. Душа возбуждена сборами и подготовкой к полету, хотя у меня есть возможность (и необходимость) десять часов просидеть спокойно, ощутить медленное течение времени. Эти чередования между суетой и отдыхом, между движением и покоем, физической неподвижностью и мыслительной активностью вызывают состояние, где действие и созерцание не сменяются, как день и ночь, а сливаются воедино.

Для нас перерывы или отдых стали эквивалентом кнопки выключателя: мы либо работаем, либо нет. Деятельные личности считают необходимость «выключения» недостатком человеческой операционной системы. Однако наибольший восстановительный эффект достигается не выключением. Перерывы в созерцательном пространстве не прерывают работы творческого ума, а создают иное, весьма ценное состояние покоя, где разум продолжает творить, но другим, менее направленным способом.

Погружение в это вдумчивое, осознающее состояние требует времени, его нельзя достичь незамедлительно. Например, при медитации телу требуется несколько минут, чтобы расслабиться и успокоиться. Только после этого можно переходить к очищению и успокоению мышления. Приходится учиться и умению создавать созерцательные пространства и состояния, превращать обыденный мир в восстановительную среду. Мне потребовались годы странствий, прежде чем я научился творчески работать в самолете. Тем не менее попробуйте найти время хотя бы для краткого погружения в восстановительную среду, научитесь превращать паузы и перерывы в возможности для разгрузки разума, для перехода к менее активной деятельности, а не для полного отключения.

Больше всего такие изменения ритма заметны в ходе рабочего дня, но они существуют и в более длительные периоды деятельности. Дарвин годами прогуливался по своей аллее, наблюдая за разницей освещения утром и днем, за сменой времен года, за ростом и развитием посаженных деревьев. Многолетняя траектория его творческой мысли в совокупности с движением и созерцанием наглядно демонстрирует, как совмещаются в жизни ученого активная деятельность и время, посвященное размышлениям, путешествия и отдых, новое и привычное, древнее стремление к уединению и современная потребность в общении. В своей жизни Дарвин побывал во многих пространствах, весьма осмотрительно подходил к тому, какие места занимал он сам, а каким местам позволял занять себя. Результаты красноречивы.

Наш словарный запас не позволяет полностью описать восстановление. Понятие «отвлечение» иногда используют в качестве синонима восстановления, но существует огромная разница между прогулкой и просмотром забавных видео на YouTube, обменом эсэмэсками с приятелями и ответами на срочные звонки из офиса. Восстановительная деятельность и восстановительная среда занимают сознание, при этом бессознательный разум работает без целенаправленных усилий, понимая, что никакой спешки или отвлечений не существует.

А если коротких перерывов недостаточно, то можно собрать все гаджеты с экраном, клавиатурой или Wi-Fi (все то, что является источником постоянного отвлечения) и выключить их на целый день. Я не шучу. Можно. И нужно.

Выберите один вечер и сделайте его бесцифровым. Отключите систему предупреждений и обновлений. Закройте страничку на Facebook. Выключите Wi-Fi. Переключите телефон на вибрацию, но не кладите его в карман, а оставьте на столе. Уберите подальше планшеты и игровые приставки. Положите ноутбук в сумку, а сумку - в шкаф.

Следующие сутки не выходите в Интернет, не проверяйте электронную почту, не трогайте ни одно устройство, у которого есть экран. Найдите книгу, которую вы начали читать в прошлом месяце (или в прошлом году) и дочитайте ее до конца. Полистайте журналы. Узнайте, как дела у друзей, не прибегая к помощи социальных сетей. Приготовьте вместе ужин. Найдите свечи и штопор, стряхните с них пыль и употребите по назначению. Осмотрите автомобиль или разберите и почистите велосипед. Делайте то, что вам интересно, из-за чего вы чувствуете себя неотделимой частью реального мира.