Питт быстро глянул на Джордино. Глаза Джордино уставились на оружие, лежащее на ладони. Его лицо ничего не выражало, но Питт слишком хорошо знал своего друга, чтобы понять, что тот совершенно сбит с толку.

Джордино пожал плечами и улыбнулся Питту.

— Стоило посмотреть на это зрелище, как Малыш Джордино победил в конкурсе на звание идиота года. Я совсем забыл о предохранителе.

— У тебя никогда не было маузера. Где ты достал его?

— Он принадлежал твоей маленькой подружке. Я обнаружил его, когда тащил ее через тоннель. Он был прикреплен к ее ноге.

— Ты маленький ублюдок, — разозлился Питт. — Ты хочешь сказать, что он был у тебя все это время, когда Дариус выбивал наши мозги?

— Конечно, — кивнул Джордино. — Я засунул его в носок. У меня не было шанса воспользоваться им. Ты прыгнул на Франкенштейна прежде, чем я был готов. После этого вся драка произошла слишком быстро. Следующее, что я помню, — это как я плашмя лежал на спине, а мою голову ломали. Но было уже слишком поздно, я не мог дотянуться до пистолета.

Питт молчал, его мозг переключился на другой предмет. Было еще раннее утро, и деревья, окружавшие дорогу, отбрасывали на запад свои длинные тени. Он вел машину по инерции, сотни вопросов и сотни сомнений витали в его голове. Он не знал, с чего начать, у него был только план, который возник после того, как он осмотрел отвесные окружавшие берег скалы. Этот план был крайне рискованным, аферой, не подкрепленной ничем, кроме невероятного желания осуществить его. Затем он автоматически нажал на тормоз, и машина остановилась около главного входа на Брейди Филд.

Через сорок минут они уже поднимались по трапу на Первую Попытку. Палуба была пустынна, но из кают-компании доносился громкий мужской хохот, сопровождаемый серебристым женским смехом. Питт и Джордино вошли внутрь и увидели Тери в окружении целого экипажа и ученых-исследователей. Она была одета или полуодета в завязанный самодельный бикини, который, казалось, мог развязаться от легкого дуновения ветерка. Тери кокетливо устроилась на столе, в центре внимания, как королева, окруженная свитой, и было видно, что она наслаждалась каждым мужским взглядом. Было совершенно элементарно отличить ученых от матросов. Последние стояли тихо, и перед их мысленным взором прокручивались, как в кино, различные порнографические сцены. Смеялись, в основном, ученые. Морские биологи, метеорологи, геологи, каждый из них с неистовым усердием пытался привлечь внимание Тери; они вели себя, как школьники, в чьей спальне внезапно появилась необыкновенно сексуальная королева.

Командир Ганн заметил Питта и подошел к нему.

— Я рад, что ты вернулся. Наш радист близок к сумасшествию. Начиная с самого рассвета, он получает сигналы быстрее, чем может записать. Большинство из этих сообщений предназначено тебе.

Питт кивнул:

— Хорошо, пойдем и прочитаем мою корреспонденцию. — Он повернулся к Джордино. — Попробуй, может, тебе удастся оторвать нашу пчелиную матку от ее пылких обожателей на несколько минут и проводить ее в кабинет Ганна. Мне бы хотелось задать ей парочку приватных вопросов.

Джордино ухмыльнулся:

— Судя по виду этого бурлящего улья, я, вероятно, буду подвергнут линчу при первой же попытке.

— Если дело примет слишком крутой оборот, ты пригрози им своим пистолетом, — с сарказмом произнес Питт, — но только не забудь снять его с предохранителя.

Джордино открыл рот, как рыба, выброшенная на берег. Но прежде, чем успел что-то ответить, Питт и Ганн уже вышли.

Радист, молодой негр лет двадцати, поднял голову, когда они вошли:

— Это сообщение, которое только что поступило, для вас, сэр. — Он протянул записку Ганну.

Ганн некоторое время изучал ее, затем его губы медленно изогнулись в удивленной улыбке:

— Послушай это. Командиру Ганну, капитану корабля НУМА Первая Попытка. В какое еще чертово осиное гнездо ввязались там ваши люди в Эгейском море. Я направил вас туда для изучения жизни моря, а не для игры в полицейских и воров. Приказываю вам оказывать всяческое содействие, повторяю, всяческое содействие, под вашим руководством местным представителям ИНТЕРПОЛа. И не вздумайте вернуться домой без этой чертовой Задиры. Адмирал Джеймс Сандекер, НУМА, Вашингтон.

— Я бы сказал, что адмирал выражается немного не в своей обычной манере, — пробормотал Питт. — Он использовал «чертов» только два раза.

— Пожалуйста, просвети меня, — попросил Ганн. — Какое возможное содействие мы можем оказать ИНТЕРПОЛу?

Питт задумался. Ганн поставил перед ним трудный вопрос; было еще слишком рано раскрывать все факты. Питт уклонился от ответа.

— Возможно, мы единственная надежда в операции по уничтожению фон Тилля и его империи. Это может оказаться немного рискованным делом, но ставки слишком высоки.

Ганн снял очки и пристально посмотрел на Питта.

— Как высоки?

— Большая партия героина, которого хватит, чтобы отравить все население Соединенных Штатов и Канады, — медленно произнес Питт. — Сто тридцать тонн, если быть совершенно точным.

Ганн не выказал никакого удивления. Он спокойно поднял свои очки к свету, проверяя, нет ли пятен на стеклах. Удовлетворенный тем, что их нет, он надел очки и заправил их роговые дужки за свои низко посаженные уши.

— Да, приличное количество, сказал бы я. Почему ты не рассказал мне об этом вчера вечером, когда доставил на борт девушку?

— Мне нужно было время, чтобы найти ответы на некоторые вопросы, да мне и сейчас его не хватает. Но, думаю, я найду то, что позволит мне разрешить эту замысловатую задачу.

— Я все еще не понимаю, что ты ждешь от меня.

— Мы должны нанести фон Тиллю удар ниже пояса, сильный удар. Для этого необходимо произвести подводную вылазку. Мне нужно несколько сильных мужчин, умеющих владеть подводным ружьем и другим оружием, которым можно пользоваться в воде: ножи, гарпуны, еще что-нибудь.

— Какие гарантии ты можешь мне дать, что никто из них не пострадает?

— Абсолютно никаких, — спокойно отозвался Питт. Ганн долго изучающе смотрел на Питта, его лицо казалось застывшим.

— Ты осознаешь серьезность того, о чем меня просишь? Большинство мужчин на борту этого корабля — ученые, а не коммандос. Они прекрасно управляются с измерителями плотности воды, с микроскопами и другим научным оборудованием, но оставляет желать лучшего их мастерство в том, чтобы выпустить кишки человеку или поразить его гарпуном.

— А как насчет экипажа?

— Они все подходят для оказания помощи на случай стычки или скандала, но, как у большинства профессиональных моряков, у них развита непреодолимая неприязнь к подводной деятельности. Вряд ли они смогут отважиться надеть маску и спуститься под воду. — Ганн покачал головой. — Я сожалею, Дирк, но ты просишь слишком много.