«Кто же такой умелец, что Ваньку вырубил и ушёл чисто? – задал себе вопрос Вагрин. – Найду, лично голову отрежу. Только как его найти, если он, падла, не оставляет следов? Вот вопрос так вопрос. Только бы с Иваном всё было в порядке».

Поиск продолжался почти два часа. До тех пор, пока Наёмник не приказал Вагрину вернуться. После чего между ними произошёл спор.

– Вага, я понимаю, что Иван твой родственник. – Наёмник развёл руками. – Однако мы не можем остаться. Засада провалилась, и план полетел к чертям собачьим. Так что надо уходить. Мы через Тиман пойдём, хотя бы издали на аэродром посмотрим, а потом по другой дороге на юг повернём и продолжим разведку…

– А я и не прошу никого оставаться. – Андрей Иванович был напряжён и оружие держал наготове. – Я один останусь и отыщу Ивана, чего бы мне это ни стоило.

– Нет, Вага! Мы вместе!

– Ты моё слово слышал! – Вагрин повысил голос. – И не вздумай меня останавливать!

Наёмник понял, что Вага не отступит, и решил, что проще его отпустить.

– Как знаешь. – Командир группы скривился, словно съел лимон. – Но я тебе это припомню.

– Это если я выживу, – усмехнулся Андрей Иванович.

– Да. Но хотелось бы тебя снова увидеть. Удачи!

Наёмник отвернулся, а Вагрин стал готовиться к продолжению поиска. Колонна разведчиков уже собралась покинуть укрытие в лесу. Но тут неожиданно включилась рация, и Андрей Иванович услышал голос племянника:

– Это Иван! Вызываю на связь Первого!

Наёмник опередил старшего Вагрина и ответил:

– Первый слушает! Где ты?!

– В лесу.

– Один?

– С приятелем.

– Кто такой?

– Всё объясню. Подождите минут двадцать, скоро выйду. Только не стреляйте.

– Принял. Кстати, гостя можешь с собой прихватить.

– Он позже появится. Если договоримся.

– А гостя, случайно, не Чердыном зовут?

Короткая пауза и ответ:

– Верно.

– Ждём тебя, Ваня.

Я очнулся от того, что мне под нос ткнули кусок неимоверно пахучего мха. Резкий неприятный запах ударил по рецепторам, и я открыл глаза.

Голова болела. Но в общем и целом я в порядке. Не связан. Руки и ноги на месте, пальцы шевелятся, и позвоночник не сломан. Значит, буду жить. Конечно же в том случае, если человек, который меня вырубил, не решит прикончить своего пленника.

Он сидел рядом, крепкий скуластый мужик. Лет тридцать, не больше. В потёртом камуфляже и в куртке с капюшоном, из-под которого видна мокрая прядь тёмно-русых волос. В правой руке – мой «стечкин», а рядом, на армейском рюкзаке, накрытые плёнкой две УКВ-радио станции и моё оружие, автомат, разгрузка с БК и нож. А ещё – потёртый АК-74, видимо, ствол мужика.

– Очнулся? – спросил он, и наши взгляды встретились.

Пришлось опустить голову, хозяин положения он, и я ответил:

– Да.

– Нормально себя чувствуешь, не тошнит?

– Слегка подташнивает.

– Это пройдёт, – еле заметно усмехнулся он. – Поговорим?

Ерепениться и строить из себя партизанского разведчика, который попал в плен к немецко-фашистским захватчикам, я не стал. Глупо. А вот о побеге и возможности наброситься на противника, разумеется, подумал. Надо только удобный момент подловить. Но это потом.

– Можно и поговорить, – согласился я.

Он стал задавать вопросы, а я отвечал. Предельно честно, коротко, чётко и по существу. Благо никаких глобальных секретов я не знал, а группа, не обнаружив меня, вскоре уйдёт, и ухтинские, если мужик служит городским, догнать её не смогут.

Вопросы стандартные. Кто я? Как оказался в этих краях? Какова цель группы? Какие порядки в лесной общине? Кто командир? Ну и так далее. А когда он узнал, что хотел, сказал:

– Теперь ты.

– Не понял… – Снова за шиворот попала влага, я слегка дёрнулся, и в череп будто иголкой ткнули.

– Можешь задавать вопросы.

И я стал спрашивать. Раз уж разрешили, можно получить немного информации. Главное, время потянуть и немного оклематься.

– Чем ты меня вырубил?

– Прикладом. – Он покосился на свой АК-74.

– Как тебя зовут?

– Дмитрий Скабелин. Позывной – Чердын.

– Почему Чердын?

– Городок есть такой – Чердынь. Я родом из тех краев. Потом в Ухте оказался и прозвище прилипло.

– Понятно. А здесь что делаешь?

– К братве прибился, когда «чернушка» пришла. Сначала в городе был. Потом отправили в Тиман, аэродром караулить. Но я не прижился. С командиром взвода поцапался и ушёл.

– Дезертир, значит?

– Нет. Я никому присягу не давал. Пока было выгодно, шёл в ногу со всеми, а когда интересы разошлись, свернул в сторону. Всё просто.

– А почему ушёл?

Мужик пожевал губами, может, размышлял или что-то вспоминал, а затем всё-таки ответил:

– Не по пути мне с ними. Охрана аэродрома посёлок зачистила, когда подозрение на оспу появилось. Людей в Тимане немного оставалось, и там всё по беспределу было. Баб насиловали, людей стреляли и грабили, а потом дома поджигали. Я отказался в этом участвовать, и со мной ещё несколько бойцов. Командир сразу нас прижать не решился, но зло затаил. А после, как зачинщика, решил меня разоружить. Да только я раньше ушёл. Что было под рукой, схватил и через минные поля в лес. Алеф, сука, сейчас, наверное, рвёт и мечет.

– Вокруг аэродрома есть минные поля?

– Да. А ваши разведчики об этом не знают?

– Нет.

– То-то был бы им сюрприз…

– Теперь уже не будет никакого сюрприза. Засада провалилась, и они уйдут.

– Наверное, – согласился Чердын. – Если тебе интересно, могу сразу сказать: это я бойцов в бронетранспортёре о вашей засаде предупредил.

– Зачем?

– Я с ними не ссорился. Командир – ублюдок и садист, а простые бойцы ни при чём. По крайней мере, не все. В броне механик-водитель Жора Петровский, у него в городе жена молодая и две дочери. Так зачем мне его смерть? Я вас заметил и вызвал парня на связь, предупредил, и на мне крови нет. Перед богами чист.

– Перед богами? – не понял я. – Ты не христианин, что ли?

– Нет. Здесь свои боги есть. А ещё духи. Они мне всегда были ближе, чем чужой бог из аравийских песков. Бывает, требу им приношу и совета прошу, а они со мной силой делятся. Впрочем, сейчас это не важно. Или тебя что-то смущает?

– Мне религия не интересна. Любая. Просто спросил. Лучше скажи, как со мной поступишь. Грохнешь, наверное?