– Еще бы, все так и льнут к мистеру Популярность, – язвительно ворчу я, но Ганеша окликает капитан, и он отворачивается.

Лодка уносится к берегу. Я смотрю на Доминика, который облокотился на поручни рядышком с Сумайей, та что-то говорит, и он смеется. Почувствовав мой взгляд, он оборачивается и машет. Меня вдруг охватывает паника, что я никогда больше его не увижу.

Почти сразу подходит вторая шлюпка. Я всю дорогу ругаю свое подсознание, заставляющее меня испытывать странное чувство к человеку, которого я даже не могу назвать своим другом.

Он соперник. Мой единственный настоящий соперник. И если я никогда больше его не увижу, это к лучшему.

Определенно, к лучшему.

Снимок: Журавль, доки Сассуна

Инстаграм: Роми_К [Мумбаи, Индия, 14 апреля]

#Колаба #ВокзальныйХаос

153 ♥

Моя шлюпка последняя, так что я выхожу на берег вместе с горсточкой членов экипажа.

– Я очень волнуюсь, – с улыбкой говорит мне Ганеш. – Мы почти никогда не выходим через доки Сассуна. Наверное, в центральном порту слишком много судов.

Меня внезапно охватывает беспокойство.

– А мы далеко от центра города? Мне нужен поезд, который отправляется с Центрального вокзала.

– Нет, не очень, – беспечно машет рукой Ганеш. – Здесь рядом метро, успеешь.

Он засовывает руки в карманы и покачивается на каблуках.

– Люблю этот район. В Колабе можно купить все что угодно.

Он многозначительно приподнимает брови.

– В каком смысле? – непонимающе спрашиваю я, но первый помощник уже скрылся в толпе.

Возле пограничного контроля вроде бы начинает собираться очередь, и я направляюсь туда, пытаясь понять, что происходит. В нос ударяет странный, ни на что не похожий запах. Пахнет рыбой, пеньковыми канатами и жареным маслом, а еще – цветами и… по-моему, это зовется благовониями.

По всей длине причала, очень старого на вид, тянутся деревянные навесы, а под ними – груды рыболовных сетей, стопки огромных корзин и гигантские деревянные катушки с веревками. С одной стороны пришвартованы десятки рыбацких плоскодонок всех цветов радуги. Подавляющее большинство нуждается в ремонте. Даже не верится, что эти игрушечные с виду лодочки могут тянуть огромные сети, разложенные повсюду. Тем не менее так и есть. Даже в столь ранний час некоторые лодчонки отплывают от причала, а другие возвращаются с добычей, сложенной на палубе в огромные корзины.

У двери в офис, на ветке дерева, усыпанного ароматными малиновыми цветами, сидит громадный белый журавль с устрашающим черным клювом. Его взгляд устремлен на разрушенный маяк на берегу, наискосок от пирса. Сквозь густые заросли виднеется прогнивший деревянный остов маяка, а над деревьями возвышается башня. Там, где когда-то горел сигнальный огонь, выросло деревце, прикрывающее башню словно большой зеленый зонт.

– Эти доки построила в девятнадцатом веке компания Сассуна, – говорит невесть откуда взявшийся Ганеш. – Они самые старые в Мумбаи. Тебе сюда, заходи.

Оказывается, то была не очередь. Моряк проводит меня сквозь толпу. По спине под блузкой течет пот. По местному времени восемь утра, а воздух уже горячий и влажный, что же будет днем? Здесь не ощущается и намека на ветерок, гулявший по палубам «Вахаш Махата». Входя в офис, я надеюсь увидеть в очереди перед собой Доминика, но Ганеш показывает, чтобы я встала рядом с ним.

– Обычно для иностранцев с визами существует отдельная очередь, – поясняет он. – В аэропорту и центральном морском порту. А здесь все вместе.

Я нервно сжимаю паспорт с визой внутри. Мы потихоньку движемся вперед.

– Куда поедешь дальше? – спрашивает Ганеш.

– Наверное, на поезде в Колкату. Вечером был хороший сигнал, и я проверила: он идет с Центрального вокзала, ведь так?

– А ты смелая. Я терпеть не могу столпотворение, так что стараюсь не ездить по индийским железным дорогам. Лучше самолетом.

– Я не могу самолетом, – вздыхаю я, делая еще пару шагов вперед. – А на автобусе слишком долго.

Ганеш разражается смехом, однако, увидев мое лицо, мгновенно умолкает.

– Я думал, ты пошутила, – говорит он. – Ну, поездом так поездом. Только садись в женский вагон.

В это время агент за конторкой дает мне знак подойти, я не успеваю спросить, не шутит ли Ганеш, и прохожу вперед. Моряк хлопает меня по плечу, желает удачи и направляется к соседнему окошку. Пока пограничник изучает мои бумаги, я осматриваюсь. Похоже, все остальные члены экипажа уже прошли. Когда агент отпускает Ганеша, в зале не остается ни одного знакомого лица.

Прежде чем поставить штамп, пограничник внимательно рассматривает каждую страничку моего паспорта. Он сообщает, что данная виза позволяет приехать в Индию в течение года, и передает меня своему коллеге, который должен объяснить, как добраться до вокзала. Я хочу сначала отправить отчет в «Экслибрис», а для этого нужен вайфай. У сотрудника бюро информации скучающий вид, и мой вопрос об интернет-кафе его явно удивляет. Он указывает на виднеющиеся вдали ворота, за которыми угадывается запруженная людьми улица. Он тараторит по-английски с чудовищным акцентом, быстро и неразборчиво. В конце концов я решаю, что он отправляет меня в отель. Ну и ладно. Я вежливо благодарю агента, чтобы показать американских путешественников с самой лучшей стороны, выхожу из здания и мгновенно оказываюсь в ужасающе громком, великолепном хаосе, который представляет собой Мумбаи двадцать первого века.

Выходя в город через узорчатые кованые ворота, я вдыхаю тяжелый запах пыли и выхлопных газов. По улицам снуют женщины в сари, туниках и струящихся брюках самых причудливых цветовых сочетаний, с шарфами контрастных тонов. Все заняты своим делом. Все куда-то бегут, разговаривают, что-то несут. Древняя старушка тащит невероятно огромный сверток белья из прачечной. Я останавливаюсь, украдкой делаю снимок и вновь вливаюсь в гомонящую толпу.

Атмосфера в целом жизнерадостная, но я теряюсь от такого количества людей. Я не могу принять обычную для Нью-Йорка тактику: опустить взгляд и целеустремленно шагать вперед: это работает только в том случае, если знаешь, куда идти.

Мое единственное преимущество – сравнительно высокий рост, который позволяет возвышаться над головами окружающих и хоть немного ориентироваться. Такой толпы я не видела даже на Таймс-сквер в новогоднюю ночь. Правда, я редко бываю на Таймс-сквер, и уж тем более в новогоднюю ночь, но это не имеет значения. Я смогу. Я справлюсь.

Толпа выносит меня на центральную улицу, я замечаю надпись «Отель Ананд» и нацеливаюсь туда. Легче сказать, чем сделать. Все куда-то спешат, и никто не собирается уступать мне дорогу. Не считая одной спокойной ночи в Шамони, я постоянно путешествую по большим городам. Я всю жизнь прожила в Нью-Йорке и обожаю мегаполисы.