Улита закричала, схватилась на сердце и тут же поняла, что это Тухломон, коварно облачившийся в такие же, как у Люли, ползунки. Сам же Люля находится в руках у стоявшего рядом с кроваткой Джафа, который, подняв его на уровень своего лица, деловито разглядывает в груди ребенка эйдос.

Разъяренная мать похожа на тигрицу. Улита рванулась к Джафу. Тухломон сунулся было наперерез, но ударом кулака «Астра» была вмята в его пластилиновую голову. Улита схватила со стола метательные ножи.

— А ну отпусти! Ты к нам не подойдешь! Страж мрака погибает от простого прикосновения этих клинков! — крикнула она Джафу.

Молодой страж переживательно зацокал языком. Перебросив Люлю н левую руку, правой он ловко выхватил у Улиты один из ножей и, точно пробуя на вкус, лизнул его лезвие.

— Грозный весшчщ! Позволь спросить: на Лысой горе приобретала? — узнал он.

Улита отбросила бесполезные ножи и выхватила из кармана бутылочку с широким горлышком.

— Ну это-то не с Лысой горы! Вода из пещерного источника Эсгарда Пятого! Прожигает стражей насквозь! — предупредила она.

— Ну-ка, дай-ка я прожгусь! Люблю это дело! — вызвался Джаф.

Отобрав у Улиты пузырек, он отпил половину и причмокнул от наслаждения.

— И правда, водичка Эсгарда! Только не Пятого, а не помню какого! Надо же! Я запустил эту легенд в Средние века — и до сих пор ей верят! — умилился он. — Тухломон, прожигаться будешь? Эх, бро, хорошо пошло!

Прожигаться Тухломон согласился, но к Джафу пробирался трусливо, вдоль стеночки. Опасался Улиты. «Астра» без фильтра все еще торчала у него слева от носа, вмятая могучим кулаком.

Заметив, что Улите не нравится, что ребенок у него в руках, Джаф шагнул к ней и торжественно вручил малыша. Перед этим он слегка пощекотал его, заставив засмеяться. Удивленная Улита застыла.

— Прекрасное дитя! — похвалил Джаф. — Какой умный взгляд! Какое богатырство! А отцы еще чем-то недовольны! Котлета ему, видите ли!

— Ты что, подслушивал? — поинтересовалась Улита, прижимая к себе Люлю.

— Ни в коем случае. Просто случайно проходил мимо и не успел зажать уши! Осторожно! У тебя за спиной псих с ножом! — внезапно предупредил Джаф.

— Что, правда? — недоверчиво спросила Улита.

— Это правда на десять процентов! На самом деле не псих с ножом, а Тухломон с табуретом! И уже не за спиной…

Не выпуская ребенка, бывшая ведьма метнулась в сторону. Тухломон, несущийся на нее с занесенным табуретом, не сумел затормозить и вылетел в окно в дожде осколков.

— Я хотел отомсти-и-и-ить! Мне нос два часа вправля-а-ать! — донеслось снизу.

Джаф гибко прошел по кухне и присел на подоконник. Улите снова стало страшно от вкрадчивых, кошачьих движений стража мрака.

— Я тебе не помешал? Ты опять не успела поесть, бедная моя мамочка! — заботливо сказал он.

— В том-то и беда, что поесть я всегда успеваю! — буркнула Улита.

Молодой страж засмеялся. Лучше бы он этого не делал. Если смех — зеркало души, то зеркало Джафа было давно разбито. В руках у него появились четыре карты.

— Ну что, продолжим? В прошлый раз мы не закончили. Итак, пиковая дама — любовь. Все мужчины будут у твоих ног!

— Мне никто не нужен. Только Эссиорх!

— Ну и прекрасно! Но все же согласись: одно дело знать, что тебе никто не нужен, кроме Эссиорха, а совсем другое — знать, что ты сама никому не нужна, кроме Эссиорха… Философ я, однако, а? Червонная дама — красота. Трефовая — сказочная фигура. И бубновая, извини за печальное напоминание, — ваши с сыном эйдосы!

— Нет! — крикнула Улита быстро. — Только мой эйдос! Только мой!

Джаф скривился. На весах мрака эйдос Улиты был тускловатым, легко меркнущим эйдосом перековавшейся ведьмы. Эйдос же младенца заставил бы трястись пальцы самого Лигула.

— Вероятность проигрыша всего двадцать пять процентов! В обычной дуэли с равным было бы пятьдесят на пятьдесят! А ведь у тебя были дуэли на взаимное уничтожение, я знаю!

— Только мой эйдос! — повторила Улита.

Джаф отвесил ей быструю, почти кошачью пощечину, от которой голова Улиты мотнулась, а на глазах выступили слезы:

— Ты… ты… меня ударил!

— Разве я? — удивился страж. — Давай, девочка, решайся! Ты все можешь! Ты самая красивая, стройная, любимая! Ничего не бойся!

Одинаковые рубашки мелькали перед Улитой, не думая больше ни о чем, желая только, чтобы все скорее закончилось, ведьма протянула руку и схватила дальнюю карту. На какой-то миг ей показалось, что она схватила одну, но в руке у нее оказалась другая, и додумать эту мысль не успела.

— Выбор сделан! Бубновая! Эйдос твоего сына мой! — воскликнул Джаф, прежде чем Улита перевернула карту.

Улита знала, что так оно и есть. Все потеряно. Ощущая в груди сосущую дыру, она безнадежно перевернула карту, взглянула на нее и… вскрикнула. как птица. Ее обожгли чьи-то огненные, живые глаза, на карте метнулось что-то алое, стремительное — метнулось и сразу пропало.

— Не бубновая! — крикнула Улита.

— Как не бубновая? — недоверчиво переспросил Джаф.

— Тут вообще ничего нет!

— А ну дай! Дай, тебе говорят!

Ощерившись, Джаф вырвал у Улиты карту. Он был в такой ярости, что ногтем содрал ей кожу на пальце. Через плечо стража Улита разглядела на карте узкую, рисунком намеченную площадку, а сразу за ней — бездну. Совсем недавно бубновая дама еще была здесь, а теперь… теперь ее не было.

— Психопатка! — прошипел Джаф. — Разве ей плохо было у меня? Прыгнуть в Тартар — это опуститься в еще большие его глубины! А вы, все трое, — молчать! Тоже сигайте, если хотите, за своей подружкой! Ну! Я вас не держу!

Пиковая, червонная и трефовая дамы трусливо заметались на своих узких площадочках, стараясь держаться как можно дальше от края.

Улита с ужасом смотрела на Джафа, вместе с ребенком пятясь к дверям. Спохватившись, что выдал себя, страж натянул на лицо вежливую маску. Но держалась она плохо. Дикая злоба лезла из всех уголков.

Все равно ты проиграла! Ты вытащила бубновую! Остальные три — все здесь! Значит, бубновая! Тебе не отвертеться!

Дверь за спиной бывшей ведьмы захлопнулась. Быстрая, как змея, рука Джафа легко миновала Улиту, изогнулась, как никогда не смогла бы изогнуться рука живого человека, и попыталась скользнуть в грудь ребенку. И — ничего у нее не получилось. Улита услышала короткий яростный крик, какой бывает, когда кожу обдает раскаленным паром.

Пытаясь нашарить дверную ручку, Улита задела выключатель. Вспыхнул свет. Джаф метнулся к стене, спиной закрывая свою страшную, уродливую тень, которая, не желая сидеть тихо, прорывалась за контуры его спины.